Алешкин решил проверить все это сам. Обойдя все помещения здания и убедившись, что несмотря на тесноту (кое-где на двух кроватях лежали по трое), все пострадавшие накормлены, обработаны, медсестры работают четко и слажено. Палатные врачи, а их было 4 человека, хотя и работают с перегрузкой, но равномерно сменяются через каждые 12 часов. Одним словом, все как будто в относительном порядке.
Пройдя из хирургического отделения в терапевтическое, где под руководством Батюшкова работал польский врач, Борис в который уже раз подумал: «Неужели в таком сравнительно большом городе совсем не было врачей, где же они? Или всех немцы угнали, или погибли?»
И он, бегло осмотрев терапевтическое отделение, обратился с этим вопросом к врачу-поляку. Естественно, разговор велся на польском языке. Услыхав родную речь, уже пожилой и, очевидно, чрезвычайно уставший врач, как-то оживился и довольно бодро стал отвечать на поставленные вопросы.
От него Алешкин узнал, что в городе было много врачей. Большая часть из них – евреи, погибли в первые дни оккупации. Фашисты в свое время куда-то их вывезли, обещая им хорошую работу. Потом мы узнали, что они попали в лагеря. Из остальных всех, кто был немного помоложе меня, немцы угнали на Запад, как простых рабочих. Остались только старики, но и их было еще порядочно. Они занимались частной практикой, как и он, так как все лечебные учреждения фашисты закрыли. При отступлении они, как и остальные старики, женщины и дети были оставлены в городе. С началом боев за город кое-кто, наверное, выехал, но большинство, по-видимому, продолжает сидеть в подвалах своих разрушенных домов и так же, как и он до этого, не знают о работе вашего госпиталя. Он сказал, что дома у него есть специальная адресная книга, где написаны фамилии и адреса всех врачей города. Книгу эту вместе с другими он перенес в подвал, где жил последние дни. Он может за ней сходить, тем более что стрельба как будто утихла.
Борис поговорил с Батюшковым и попросил отпустить поляка. Правда, тот был не очень доволен этим. Он заметил:
– Вот посмотрите, товарищ начальник, удерет этот полячишка. Спрячется опять где-нибудь… А так от него все-таки польза была.
Но Алешкин почему-то поверил в искреннее желание Скопиньского (такова была фамилия этого врача) помочь в лечении своих сограждан и разрешил выпустить его с территории госпиталя.
Ведь, конечно, всю территорию, занимаемую госпиталем, тщательно охраняли, Добин выставил порядочное число постов, и сам остался бессменным караульным начальником. Да и Васильев выполнил просьбу Алешкина и добился приказания генерала Комарова о выделении для охраны госпиталя взвода автоматчиков.