– Очевидно, – продолжал Павловский, – этот генерал плохо представляет себе обстановку и не знает, что, во-первых, почти все побережье уже в наших руках, а во-вторых, не понимает и того, что Советское командование ни в какие переговоры с фашистами не вступает.
Командующий группой Красной армии вторично ответил парламентеру, что речь может идти только о безоговорочной капитуляции и предупредил, что он не позволит производить какие-либо работы на укреплениях. Комаров дал им на раздумывания четыре часа. Вот сегодня потому и затишье.
В течение прошедшей недели Борис был так занят в операционной, что, по совести говоря, даже и не замечал того, что в это время делалось вокруг госпиталя. Оставив Павловского в палате, Борис вышел на двор. На улице было достаточно тепло, и он с наслаждением вдыхал свежий весенний ветерок, слабо дувший откуда-то с северо-запада. В этот момент к нему подошла старшая медсестра Мертенцева, в руках у нее был сверток белья.
– Товарищ майор, – обратилась она к Алешкину, – мы только что вернулись после прочесывания подвалов в двух кварталах от нашей больницы. В одном из них мы наткнулись на целый лазарет. В нем 20 раненых. Обслуживает их какой-то врач-поляк. Помогают ему женщины-монашки.
Из его слов мы поняли, что у них плохо с питанием, медикаментами. Я осмотрела этот подвал, оказывается, это было бомбоубежище, и в нем можно разместить человек 200 раненых. Мы уже здесь забиты до отказа, что, если там сделать филиал нашего госпиталя? Борис задумался. Идея ему понравилась.
– Это далеко? – спросил он.
– Да нет, меньше километра отсюда.
– Проводи меня туда.
– Надо взять автоматчиков.
– Зачем? У меня автомат и пистолет, у тебя тоже автомат есть. Как-нибудь отобьемся. Да потом, тут же кругом наши бродят. Пойдем.
Через несколько минут, зайдя домой и взяв висевший над кроватью автомат, Борис вышел во двор.
Мертенцева, которая путешествовала по этим подвалам много раз и хорошо в них ориентировалась, выйдя из ворот госпиталя, свернула налево и, пройдя по тротуару десятка три шагов, спрыгнула в яму, которая вела через окошко фундамента в подвал. Борис последовал за ней.
Он обратил внимание, что того свертка, с которым он ее встретил, у нее уже не было. Он спросил:
– Тоня, а что это за белье у вас было?
– Ой, да я и забыла рассказать. Тут мы еще в одном подвале, наверно, какого-нибудь магазина, целый склад белья обнаружили. И мужского, и женского, и постельного. – Она немного смутилась: – Вот я набрала себе и девчатам немного и хотела доложить товарищу Захарову, да вот еще не успела.