– Битте, комхер!
Кстати сказать, прибытие представителей Красной армии, видимо, заинтересовало прохожих, в основном женщин и детей, вероятно, видевших советских воинов впервые. Они стали останавливаться кучками в некотором отдалении от машины, и о чем-то быстро, беспокойно, но тихонько переговариваясь.
Поднявшись по широкой лестнице на второй этаж, офицеры были встречены пожилой немкой, которая при виде их радостно заулыбалась и, сделав приветственный жест, показав рукой на находившуюся почти прямо против лестницы большую дверь, проговорила:
– Хир ист герр бургомистр, битте!
Такое-то выражение оба наши командира научились понимать. Они направились к двери, оставив сопровождавшего их автоматчика на лестнице, первого они оставили еще на улице у входной двери. Сами они, кроме пистолетов, были вооружены автоматами ППШ и готовы были при первом же признаке тревоги открыть из них огонь.
Войдя в большую комнату, они увидели за письменным столом старого, лысого, гладко выбритого мужчину. Лысина его была обрамлена венчиком седых волос, а на худом, сморщенном лице отражалась сильная усталость.
Увидев входящих, он встал, радостно улыбнулся и неожиданно по-русски произнес:
– Славу богу, наконец-то вы пришли…
Борис и Захаров от изумления даже остановились.
– Идите, садитесь, сейчас я вам все расскажу, курите.
Все еще не придя в себя, наши гости прошли, сели к столу, стоявшему вдоль комнаты посередине, и закурили. Захаров предложил закурить и старичку. Тот взял из пачки «Казбека» папиросу, долго мял ее пальцами, потом закурил и сказал:
– О-о! Как давно я не курил русский табак! Зер гут!
Через полчаса Борис и Захаров уже знали, что этот немец – автомеханик, что в 1932–1935 гг. он работал в качестве иностранного специалиста на Горьковском автозаводе, что там научился русскому языку, что после возвращения в Германию был помещен в концлагерь, где пробыл пять лет. Он антифашист и находился в Варене на нелегальном положении, под чужой фамилией, работая в депо на железной дороге. Эта работа помогла ему избежать тотальной мобилизации.
Этот тихий провинциальный городок Германии имел две особенности. Первая – это то, что его пригород служил местом отдыха многих берлинских капиталистов, для чего там было построено около трех десятков роскошных вилл. Большая часть населения и торговые предприятия городка обслуживали эти виллы. Вторая – это то, что в противоположном конце этого городка с 1939 года находился большой лагерь военнопленных, американских и английских летчиков.
Узнав это, Захаров понимающе посмотрел на Бориса.