— Чердак… Ты не помнишь вчерашний вечер? — подозрительно спросил парень, медленно вставая и разминая затёкшие конечности. Хорошо, что пока осень и на улице довольно тепло даже по ночам.
— С какого я должен его помнить, если спал? — удивился Здец. — Так почему ты в этом бомжатнике на чердаке?
Грин задумался. Судя по всему эта сущность мысли не читает и не в курсе устроенного Паком сюрприза. Но если он сейчас всё расскажет, то наверняка последует очередная разборка с толстяком и что тот может учудить – одним богам известно, да и времени займёт…
— Проклятье! — простонал парень и, накинув на себя старое, облезлое и дырявое пальто, помчался вниз по лестнице, стараясь не запутаться в длинных полах, с торчащей во все стороны рваной подкладкой.
— Эй, эксгибиционист, ты куда рванул с голой жопой?
— Экзамен! — отчаянно воскликнул Грин, перепрыгивая через одну стёртые деревянные ступени, стремительно спускаясь с третьего, верхнего, этажа общежития.
К ужасу пацана, на этажах не наблюдалось утренней суеты, а это означало лишь одно – он проспал! Быстро забежал в свою воняющую комнату, схватил сумку с магическим учебником и тетрадью и помчался наружу.
— Херасе, — присвистнул Здец, прочувствовав жуткую вонь через нос Грина. — У тебя тут чё, менструирующие капрофилы вечеринку устроили, а тортик забыли?
Парень не ответил. Он сосредоточенно бежал к главному корпусу, мимо давешнего кабинета Милионы и отчаянно желал не нарваться на какого-нибудь ученика из благородных.
Вывернув на центральную аллею, он едва не упал от накатившей слабости в ногах – часы на здании показывали девять, а это значит, что он почти целиком пропустил первый урок и теперь его отчислят!
Тем не менее, он продолжил бежать, сам не понимая на что рассчитывает, но, на всякий случай, репетируя исповедь, включающую в себя всё – и контракт с демоном, и надругательства над целительницей и бездна знает, что из этого хуже… Избиение Пака было никому не интересно – не сдох и хорошо, ещё послужит грушей для молодых аристократов.
Едва не сбив с ног удивлённого внезапным появлением нудиста в престижном учебном заведении садовника, подстригающего кусты у беломраморной лестницы, Грин влетел по широким ступеням в просторный холл и стремглав помчался по начищенному паркету к своей аудитории.
У входа в класс он остановился, отдышался и поплотнее запахнул дырявое пальто, тщетно пытаясь стряхнуть с него въевшуюся пыль и засохший птичий помёт. От его похлопываний подкладка вдруг зашевелилась и истошно запищала, исторгая из своих недр крупную крысу, моментально спрыгнувшую на пол и протиснувшуюся под двери.