Следующая страничка в книжке была исписана почерком Найи: в задумчивости он нарисовал на странице гортензию, а потом машинально растер линии большим пальцем. «Она хорошая», — сказал Романза. Но что мог нищий оборванец из лесной глуши знать о состоятельных жителях горных районов? Все они были одинаковые. Спесивые наглецы. Дез’ре обыкновенно возвращалась с их пиршеств далеко за полночь, сильно навеселе. Иногда он ее сопровождал в качестве второго шеф-повара. Мужчины делали ставки и пили воду литрами, а потом, напузырившись водой до одурения, нанимали целительницу, которая приводила их в чувство. Он как-то видел паренька, который на спор ел банкноты, пока его ими не вырвало. «И как ты можешь в этом участвовать?» — укорял он Дез’ре. «А тебе лучше научиться с ними дружить, — огрызалась она. — Думаешь, они считают тебя пупом земли?»
Но все же они пришли на церемонию посвящения его в радетели. Его новый дом наполнился самыми богатыми людьми архипелага, он со всеми ними общался. Тогда он представил себе, как они его освежевывают, отделяют мясо от костей, едят части его лица, высасывают костный мозг. Заходи к нам в гости, дорогой Завьер. На обед, в наш лучший дом. Познакомишься с моей племянницей и с моей дочкой. И такие разговоры велись, когда Найя стояла рядом. И как прикажете кормить такого наглеца? Он и не кормил.
Лучше он потратит время на расспросы, отчего два разных человека сегодня утром рассказывали ему про голодающих детей.
Романза, стоя на коленях, рылся в песке.
Завьер постукивал карандашом по записной книжке, сначала медленно, потом быстрее — и тут ему в голову пришла изумительная идея. Он мог бы устроить для Сонтейн Интиасар свадебную трапезу в кулинарных традициях неприкаянных.
Интиасар сказал, что на свадебном столе его дочери пища должна быть лучше той, к которой привыкли беднейшие, самые презренные члены общества? Те, у кого не было ни гроша, но кто в деньгах и не нуждался. Благороднейшие, понимающие музыку диких животных. Пища тех, кто никогда не участвовал в выборах и жил не в домах, а в лесу. Горькая улыбка обожгла ему губы. Пища детей солнца.
Да, да. Это был идеальный ответ на все.
Если бы он только смог заставить их поговорить с ним. Даже торговцы мотыльками, распродав свой товар, со всех ног бежали прятаться в зарослях.
Он принялся обдирать шипы с кустов, то и дело царапая себе пальцы, и бросать их в сумку. Подошел Романза и стал ему помогать. Скоро сумка наполнилась до краев.
— Я не нашел траву, которую хотел тебе показать, — сказал Романза. — Ну да ладно.