Сначала Романза взял третью пару весел, немного погреб, но вскоре, вспотев, бросил их со смущенной улыбкой.
— Не так-то легко, а, парень? — поддразнил его Берел, хлопнув по плечу.
Парнишка вернулся на корму и, опустив руку за борт, взбурлил воду. Завьер последовал его примеру, рассекая своей крупной ладонью воду и оставляя пенный след.
Романза подумал о маленькой лжи, что прозвучала из уст радетеля, и о большой лжи, что висела у него на шее. Едок мотыльков решил, будто никто не заметит.
Плюх-плюх, восклицали весла, погружаясь в воду цвета лайма. Романза кашлянул.
Согласно муниципальному реестру его отца, на девяносто девяти крошечных рифах, образовавших Мертвые острова, никто не жил. На деле же все знали, что каждый световой день сотни голодранцев разбредаются по этим коралловым клочкам, многие из которых были безлюдны: неприступные скалы с висевшим над ними смрадом гниения, покрытые испражнениями наглых птиц, с множеством диковинных мест, куда не ступала нога человека. Дядя Лео держал склад на самом крупном атолле: иноземные корабли заходили туда за грузом игрушек, а обычных жителей Попишо нанимали следить за тем, чтобы ни один иноземец не стал случайным свидетелем местного магического обряда.
Берел затянул песню в такт движениям весел, ее подхватил второй гребец. Это была обычная погребальная песнь.
…пустимся в путешествие,
о, боги мои,
отправимся в путешествие,
мой брат пустился в дорогу,
вам известно, что он
отправился в путешествие…
— Какой суп местные жители едят в Храмовый день, Романза? — спросил Завьер.
Один из певцов прервался, ответил «тыквенный» — и все захохотали.
Поговаривали, что те, кто предпочитал суп из красных бобов, обладали вспыльчивым характером и поросячьими хвостиками, а любители тыквенного супа отличались тонкой душевной организацией и склонностью к размышлениям.
— У тыквы мякоть как мясо, — кивнул Романза. — Если выбрать правильную тыкву, ею можно воспользоваться как приправой, она сдабривает еду, как кровь и жир.
Завьер оторвал взгляд от воды и посмотрел на Романзу.
— Да-да, но красные бобы тоньше. Я много лет пытался сварить суп из красных бобов по рецепту моей тетушки Йайя. Пристаю к ней с вопросами, смотрю, как она это делает, а она только косит на меня глазом да сжимает ладонь, которой отмеряет продукты.
— Но ведь тебе известно, что дело не в ладони. Все они лгут! — сказал Романза.
И все сидевшие в лодке закачали головами, осуждая уловки стряпух, которые только делают вид, будто делятся своими рецептами.
Гребцы продолжили песнь.