Дез’ре издала тихий звук, и кушетка удлинилась на метр, чтобы вместить ее тело.
— Это и впрямь очень хороший гибкий дом, — пробормотал он.
— Да. Он помог с бородой.
— С какой бородой?
— Мои мальчики одновременно обнаружили у себя мужские члены, а я отрастила бороду. И мой дом наполнился мужскими флюидами.
— Дез’ре, о чем ты говоришь?
— Когда они выросли, мне пришлось их выгонять. Они же не превратили меня в мужчину.
— Какие мальчики?
Она щелкнула языком.
— Ты разве не знал, что я родила?
Он вытаращил глаза, не зная, что сказать.
— Но ты же…
— Да, знаю, я старуха. И знаю, я часто повторяла, что не хочу детей. Но куда деваться! Жизнь взяла свое! Шесть чудных мальчишек.
— У тебя было шесть беременностей?
— Я кажусь тебе безумной? Нет, только одна.
Она рассказала, что была беременна четырнадцать месяцев, и ей не помогла ни одна ведунья, потому что они никогда не имели дела с брюхатой радетельницей и не знали, как у нее могла протекать нормальная беременность. Она в точности не знала, кто отец, но у нее было семь возможных кандидатов. Конечно, для нее это стало шоком. Но, как и со многими новыми явлениями, она в конце концов сочла случившееся с ней чудесным феноменом.
— Никогда не видела, чтобы в мой дом сбежалась такая толпа обеспокоенных ведуний. И все попытались мной командовать. Мной! И я им говорю: кыш отсюда! — Ее глаза засверкали. — Когда приходит срок, это совсем не больно, но такой запах — большая редкость в наших краях, надо отправиться в дальнее путешествие, чтобы его найти. Вышла одна пуповина, толстая, как мое запястье, а потом все они выскочили сразу, как гроздь. И шесть последов. Вот такая сцена!
— Ты рожала одна?
— Кошки помогали.
Иногда он забывал, что ее магический дар заключался в умении говорить с кошками.
— Но почему ты никогда не… — Он осекся.
— Как гроздь! — задумчиво повторила Дез’ре. — Что почему я?
Он пожал плечами.
Меня не позвала.
Ей не было нужды обращаться к ведунье, чтобы определить дар своих детей: она знала, какой у них дар, когда они еще сидели у нее во чреве. Когда ее запястья и зубы устали от нескончаемых какофоний, доносившихся из живота, она отправилась к соседу-музыканту, и тот обучил ее эмбрионов старомодным серенадам, священным гимнам, шуточным песенкам и похабным куплетам из варьете. Люди стали называть ее мальчиков Певунами. В те дни она сдавала их в аренду за деньги. Благодаря этому у них появилась возможность выходить из дома и радовать старушек.
— Ты обучила своих детей похабным песенкам еще до их рождения? Дез’ре!
— Все считали их одним ребенком, — улыбнулась она. — Бедные мальчики. Энтони, Сайрус и Роберт. Джордж и Гидеон. Патрик де Бернар-Мас.