— Покой. Прикосновения.
— Тебе нужно, чтобы кто-то тебя обнял?
Похоже, Лайлу встревожила такая идея.
Анис мучительно улыбнулась:
— Все нормально.
— Да я это для тебя сделаю. Бесплатно.
И обе по-доброму рассмеялись.
— Твоя пуся на месте? — спросила Лайла.
Анис кивнула и закрыла глаза.
— Дай-ка я просто подышу немного.
Вдох. Выдох. За окном смеркалось. Она слышала кукареканье петухов в горах, крики ящериц — они отзывались тихим эхом, точно слуховая галлюцинация. Лайла откашлялась.
Вдох. Выдох.
— Значит, твой муж работает тут на фабрике.
— Да.
Она могла посидеть молча хотя бы несколько минут?
— А как он выглядит?
— Лайла, мне нужно немного…
— Скажи, Анис!
Она открыла глаза и смутилась. Силуэт Лайлы на фоне темнеющего окна казался смазанным и словно подернулся рябью.
— Невысокий. — Ей было так странно произнести первое слово. Она слегка задохнулась от волнения. — Чуть повыше меня. Широкоплечий. С сильными… руками. — Анис осеклась, внезапно осознав, что происходит.
Лайла неотрывно смотрела на нее. Анис сглотнула.
— У него хорошая… кожа. Для мужчины. Ну… Еще есть небольшой шрам на… левой щеке.
— И?
— Он… — Она кашлянула, ощутив несвойственное ей замешательство. Лайла глядела перед собой. — Большой… там, внизу. — Они и впрямь это обсуждали? — Сантиметров восемнадцать, наверное. Он… мм… такой, как тебе…
Лайла подняла палец.
— Когда они приходят сюда, чуть ли не все одинаковые.
Пауза.
— У него есть кольцо в губе?
Анис выдохнула.
— Звенит о…
— …край стакана, — закончила Лайла.
— …край стакана, — повторила Анис.
Угу. Именно так.
Они стали слушать пение толпы под окнами.
— Ты давно его знаешь, Лайла?
— Год или около того.
Она закашляла и засмеялась. И она пыталась уговорить женщину, которая спала с ее мужем, сохранить при себе свою драгоценную, несравненную магическую пусю!
Неудивительно, что он от тебя сбежал!
— И как… часто?
— Тебе больше не надо ничего знать. Поверь мне.
— О нет, надо!
— Жены всегда хотят знать, и тебя это не обрадует!
— Он регулярно приходит сюда, Лайла?
— Да.
Итак, в конечном счете ее соседка — любительница пьяных бабочек — ошиблась. Ни беременной любовницы, ни публичного позора. Тан-Тан оказался самым обыкновенным трахалем. Самым обычным вруном вроде тех никчемных блудливых мужиков, что встречаются на каждом шагу. И она знала, что большинство знакомых ей женщин сочли бы, что такова уж природа этих пенисоносцев. Но она не собиралась с этим смириться. Только не она. Не дочь преподобного Лати.
Он изменял ей, вот и все — просто хотел потрахаться на стороне, за деньги получал то, что мог бы получать бесплатно дома. Он ведь даже не влюбился, сволочь такая!