— А-а-а-а-ах, — вздохнула толпа.
— Хороша-а-а! — хрипло проорала восторженная женщина рядом с Анис. — Покажи им все свои прелести! Свои мякушки и вкусняшки! Покажи класс, не стесняйся!
Шейн дошла до края сцены и резко распахнула свой лаймовый пиджак, под которым оказался белый-белый корсет, стягивавший ее тело и тонкую талию. Костяные пуговицы брызнули на пол.
— Вау-у-у-у-у! Тело как вареный дамплинг! Вареный дамплинг с кукурузной начинкой! О-о-о-о-о-о-о-о!
Анис подумала, что и сама бы выглядела обалденно в таком корсете.
Стоявшая позади Шейн Дез’ре захлопала в ладоши и засвистела. Смутьян восхищенно заухал.
И теперь жюри осталось уйти за кулисы, там посовещаться, вернуться обратно и огласить свое решение.
Кто-то сильно расстроится. Так всегда бывало.
* * *
Пока толпа ждала объявления имени победительницы, Анис купила на лотке желтое платье с цветочным рисунком, а потом еще пригоршню пурпурных и желтых украшений и стильную шелковую шляпку персикового цвета. Сразу надела обновку. Шляпка была мягкая и страшно ей понравилась.
Рядом захныкала уставшая девчушка. Мать ее шлепнула. Девчушка тут же разрыдалась.
— Боги мои, подруга, успокойся! — возмутилась Анис. — Чего она хочет?
Женщина показала на клетки с колибри, которых продавал торговец с бакенбардами.
— Она хочет такую птичку! — И женщина, глядя на торговца, закатила глаза. — Отпусти ты этих несчастных птиц. Как ты можешь торговать птицами, которых везде полным-полно, да еще бесплатно!
Все трое стали осуждающе смотреть на торговца птицами.
Он пожал плечами:
— А ведь и правда.
И раскрыл клетки. Это был, что ни говори, убедительный аргумент, и женщина его высказала.
Колибри вырвались на свободу, отшлепанная девчушка улыбнулась сквозь слезы, и все в Гранд-театре почувствовали сладковатый, даже приторный запах, но никто ничего не сказал по этому поводу.
Но потом все уверяли, что это они первые его заметили.
Романза направился в обход по пляжу Притти-тауна к «Стихотворному древу», рысью устремившись наперерез толпе перед Гранд-театром. Утренняя пыль покрыла его штаны до колена. Его ноздри щекотали аппетитные запахи. Жареный лук, креветки и шкварчащий жир. Маринованная в карри козлятина и подгоревшая луковая паста. Радостные люди с сальными руками.
Любимые блюда напоследок.
Перед тем, как уплыть с Мертвых островов, он обернулся и бросил взгляд через плоскую равнину. Сотни неприкаянных двигались в сумерках к югу, как ровный голубой поток, держа коробки с игрушками под мышками, на плечах и на головах или толкая перед собой. Он представлял себе спину и пальцы Пайлара, щипавшие его, как будто он был гитарой или щеткой. У него ломило грудь. Пайлар был неправ — как и его отец.