И иногда женщина, что смотрит на тебя, трогает себя, свои плечи, свои груди, она танцует, кладет ладонь на свое бедро, проводит спереди по тазовым костям и похлопывает себя по вагине.
Ощущая себя частью чего-то большего.
Они смотрят, как Ха слегка касается плеч конкурсанток, легким шлепком снимая неудачниц с дальнейших этапов — и если те сомневаются, повторяет шлепок; превосходная идея пронзить грудину, чуть менее пышное платье в складках приподнимается, распахивается — и королевы красоты с сожалением соскальзывают со сцены, выбывая из дальнейшей борьбы.
Ха задержалась около рыжей. Анис в волнении закусила губу. Во внешности этой женщины в мужском костюме, в ее сжатых кулаках и блестящих волосах было что-то необычное. Чернокожая, словно в насмешку, как будто сейчас настала пора торжества именно для такой женщины. Ее звали Шейн, и она была старше других. Явная кандидатка на отсев.
Ха отошла от Шейн, и Анис с облегчением выдохнула.
Члены жюри всплывали на исполинском экране, они изучали швы на платьях, отделку, обшивку на подолах, качество глажки и внимательно слушали. Даже Интиасар, как показалось Анис, слушал так, словно внимал храмовому пению ведуний. И зрители слушали, кривились, благочестиво указывали на небо, хлопали в ладоши, топали ногами и обнимали друг друга за плечи. Смутьян все еще стоял, прислонившись к стене, и почесывал подбородок. На нем была синяя спецовка. Анис увидела, как он приложил ладонь к уху, когда Дез’ре нагнулась к Гарсону и что-то зашептала. Смутьян осклабился.
— Что?
— Дез’ре только что сказала Гарсону, что, если он сейчас же не отодвинет свои грязные ручонки на полметра, она сломает ему все пальцы и притворится, что в ней забурлила кровь богов и на мгновение заставила ее обезуметь.
Анис позволила смутьяну подойти поближе.
— Какая красотка! — сказал он.
— О да, они очень красивые!
Отсеяли еще двух финалисток. Она уже осипла от крика. И кто мог выбрать из оставшихся лучшую?
— Сусмалис, Бетти и Шейн, — объявил смутьян. — Но я имел в виду тебя!
— Тихо! — шикнула на него Анис.
Сусмалис запнулась. У нее были маленькие яркие глазки и длинные ресницы. Беспощадный экран показал бусинки пота у нее на висках, тонкие волоски на верхней губе, незаметные с такого расстояния. Ужасно!
Сусмалис сгорбилась. На ней было сшитое на Дукуйайе платье из плотной мягкой ткани с разрезами по бокам — чтобы показать мускулистые ноги. Платье мешало ей ходить.
— Не знаю, — повторила она. — Погодите, а?
— Сусмалис, ты… отсеяна! — вскрикнула Ха.
Остались две. Они стояли посреди сцены, потели и улыбались друг другу. Высокая крупная Бетти, затянутая с головы до пят в алый блестящий шелк, делала последнее заявление. Она крутилась из стороны в сторону, чтобы все видели, что ее платье сзади едва прикрывает копчик, и демонстрировала охряную кожу и тело — мускулы и жирок в нужных местах.