Можно было подумать, что он вышел пошутить.
Охранники в тяжелой обуви выдвинулись вперед, словно передвигались на роликах, и замерли вдоль сцены.
Мужчина не оробел. Остановился около Ха и снова заговорил в микрофон, который держал в руке:
— Меня зовут Айоносфир Редчуз. Я — сын Пьютера. Он был разнорабочий.
Айо и Пьютер — ей были знакомы эти имена. Другие интонации, но та же спокойная внятность речи. Это был старший брат Завьера! Ей захотелось его обнять и громко поприветствовать.
Интиасар запрыгал на цыпочках, грозно, по-боксерски, улыбаясь.
— Я буду рад участвовать в выборах вместе с вами, мистер… как вас, Синие ботинки? Но вы не сорвете это важное мероприятие, ведь людям не терпится узнать, кто же стал королевой красоты.
Благостный взгляд Айо впился в зрительный зал. Анис подалась вперед, остальные — за ней. Он обладал редчайшей способностью внушить каждому мысль, что обращался лично к нему. Она видела Ха: та стояла справа на сцене, прижав палец к губам, призывая людей к тишине.
Мы все хотим быть поближе к нему.
— Послушайте меня! — продолжал Айо.
Он подошел к краю сцены, всматриваясь в лица.
Люди вокруг нее пахли, как ее детство, как берега реки, как терпкий пот, — и эти запахи пробивались сквозь необычный сладкий бриз.
— Каждый год Бертран Интиасар нанимает сотни из нас работать на своих фабриках, — говорил Айо. — Он мало платит, говорит, что мы должны быть ему благодарны, а прибыль получает только он один.
Улыбка Интиасара стала еще шире.
— Разумеется, я извлекаю какой-то доход, как и мои партнеры по бизнесу, но остальное идет в общественную копилку. Мы производим игрушки благодаря гению Леонарда Брентенинтона. Вы разве хотите, чтобы он работал бесплатно?
Айо молча разглядывал толпу, как будто слова Интиасара ничего не значили.
— В прошлом году наши фабрики получили прибыль в три миллиона шестьсот сорок тысяч.
Мог ли кто-нибудь представить себе такую уйму чего бы то ни было, не говоря уж о деньгах?
— Чуть меньше полумиллиона было потрачено на благо этой земли и на вас, граждан, но остальное попало в карман этого человека!
— Это голословное заявление! — рявкнул Интиасар. — Приведи хоть одно доказательство!
— Но есть альтернативный вариант, — продолжал Айо. — О да!
Толпа ахнула. Анис охватило волнение. Как потом говорили многие, именно в этот момент начался сладкий ураган, и все почувствовали его своими лодыжками. Другие же говорили, что их охватило то чувство, какое бывает при пробуждении.
— Оранжевый художник?
— Это же он!
— Мы ждали тебя, Оранжевый художник!
Ее затрясло так, что зубы застучали. Толпа, слова человека на сцене, рокот из-под земли, сладковатый аромат, наполнивший легкие, — все слилось воедино, все обрело значимость.