– Кто бы мог подумать! Печально известный развратник помнит свои связи!
– О, не все, – снисходительно ответил он. – Помню только тех, которые меня отшили.
Вряд ли таковых насчитывается много. Люси развернулась и посмотрела ему в глаза:
– И именно их ты больше всех желал?
Глаза Тристана в свете фонаря сверкнули желтым. Прямо как у Боудикки.
– Да не сказать чтобы больше всех, – понизив голос, ответил он. Почти промурлыкал.
Люси задрала голову и смотрела на него не мигая. Ее пульс участился. Порой он проделывал такое – говорил что-нибудь в подобной манере, словно воображал себя наедине с ней, причем неодетой. Она предполагала, что так он разговаривал со всеми женщинами: с намерением соблазнить. А с ней – с намерением позлить.
Тристан собрался что-то добавить, однако вдруг передумал. Его следующие слова удивили ее больше:
– Я как раз собирался оставить тебе визитку, чтобы назначить встречу, когда увидел твою соседку.
Назначить встречу? С ней? Но зачем?
– Послезавтра в новом кафе, над книжным магазином «Блэкуэллз», – продолжил Тристан, не дождавшись ответа. – Впрочем, выбор места встречи за тобой.
– Что ты хочешь обсудить со мной, Баллентайн?
– По слухам, ты у нас эксперт в британском издательском деле. Нужен твой совет.
– Кто тебе сказал? – Люси напугалась.
– Объясню, когда встретимся, – улыбнулся он.
Вот настырный! Трудно спорить с таким, да еще и в темноте.
– Допустим, я соглашусь на встречу с тобой – хотя я не соглашусь. Но есть десятки других достойных людей, которые могут дать совет.
– Я заинтересован в читательницах, принадлежащих к среднему и высшему классам. Вполне логично обратиться с просьбой к женщине, которая вращается в этом кругу.
Люси прищурилась и окинула его взглядом. Мужчина перед ней выглядел как Тристан – бордовый бархатный пиджак, помпезная трость с янтарным набалдашником. Однако слова, которые он произносил, были Тристану несвойственны. Люси никогда бы не подумала, что он интересуется подобными вещами, и, в частности, не подозревала в нем способностей к логике. Хотя… он интересуется читателями-женщинами, что вполне соответствует его характеру и образу мыслей.
– Ну, право же, Люси! – Баллентайн понизил голос, обогатив его теплыми насыщенными нотками, способными проникать любой женщине под кожу и склонять ее к совершению всяких глупостей. – Согласись на встречу. Ради старой дружбы.
Тристан отступил на шаг, наблюдая, как в глазах Люси зарождается смятение. Эльфийское личико заострилось от досады: две сильные эмоции растягивали Люси в противоположных направлениях – любопытство и глубочайшее презрение к его, Тристана, персоне.