Жемчужины Подмосковья (Осокин) - страница 71
Знатоки русской архитектуры II. Воронин и М. Ильин пишут, что храм внутри был не менее величествен и едва ли не сильнее, чем снаружи, удивлял посетителя своими 29 приделами.
«Могучие филоны с арками между ними охватывали полукольцом алтарь, который почти уподоблялся театральной сцене. Его «горнее место», подобно амфитеатру, состояло из ступеней, поднимавшихся к полукругу. В центре стоял патриарший трон. Здесь должен был восседать Никон, окруженный сонмом священнослужителей. Богатство облачения духовенства соответствовало богатству внутреннего убранства храма, и особенно иконостасов, как в центральной части, так и в его приделах».
О знаменитых новоиерусалимских изразцах написаны уже многие главы истории русского искусства. Изразцы привлекают богатством фантазии, изощренностью замысла и искусством исполнения. Можно себе представить, какую картину представляла внутренняя часть храма во время богослужения, когда множество свечей бросали блики на желтые, синие, зеленые изразцы, на причудливые орнаменты, на головки ангелов ж большие декоративные вазы. Тут же стояла составленная из изразцов часовня, так называемая кубикула. Но и днем, когда широкие потоки солнечного света врывались в храм, изразцы казались фантастически-красивыми коврами.
Мы знаем имя и творца декоративного убранства храма. Одна из надгробных плит поведала, что под ней покоится золотых, серебряных, медных и ценинных (изразечных) дел «и всяких рукодельных хитростей изрядно-ремесленный изыскатель» Петр Иванович Заборский. Скончался он в 1665 году.
Недалеко от главного храма стояли купола подземной церкви. Они поднимались над землей подобно повиданным цветам, а совсем в стороне стоял скит патриарха, куда он удалялся, чтобы никто не подслушивал и не подглядывал, чтобы никто не знал его тайных дум и помыслов.
В начале XVIII столетия украшениям собора сильно повредили пожары. А через сто лет после основания монастыря славным архитекторам Растрелли и Бланку поручили восстановить это убранство. Творческий гений восторжествовал, и зодчие создали, по существу, совершенно новое произведение декоративного искусства. Это было торжество стиля барокко. Появились колонны, классические завитки картушей и множество других деталей, напоминающих о бессмертном искусстве античного мира. Все детали красиво и пластично смотрелись на синих, как небо, стенах.
«Многочисленные окна-люкарны шатра делали его похожим на световой фонарь, залитый светом и воздухом, - писали М. Ильин и Н. Воронин. - Его подъем был настолько стремительным, настолько динамичен был рисунок его скульптурных украшений, устремляющихся вверх под его своды, что даже при полном безмолвии в храме казалось, что он полон необычайного звучания и шелеста. В этом произведении Растрелли и Бланк достигли величайших вершин своего творчества, вдохнув в архитектуру жизнь и трепет человеческого духа».