«Я безумен только при норд-норд-весте»
Шекспир. Гамлет
Чернышевский только у ворот Вилюйского тюремного замка узнал, что вместо свободного поселения его вновь заключают в тюрьму. Открыто протестовать, бороться не было ни смысла, ни возможности. А мелкие чины при этом всячески показывали ему, что он обыкновенный тюремный арестант и в их полной власти. Далее позволю следовать архивным разработкам А.А. Демченко, исследователя, который поднял эти архивы – кляузы жандармов по начальству о сумасшествии Чернышевского. Ко всем клеветам прибавилась еще клевета о его безумии.
Так вот, первый документ – рапорт Ижевского от 20 июля 1872 г. в Иркутское жандармское управление. По обычному расчету времени эта бумага должна была поступить не позднее первой половины августа. Однако управление отреагировало сообщением в Петербург только 1 сентября и не обычной почтой, а телеграммой, подписанной штабс-капитаном Зейфартом. Можно предположить, что начальник управления полковник Дувинг не счел документ первоочередным и важным (он, действительно, походил на обычную кляузу) и не торопился с докладом в Петербург. Но стоило Дувингу отлучиться, его адъютант Зейфарт поспешил телеграфировать шефу жандармов П.А. Шувалову, и 2 сентября в Третьем отделении уже расшифровывали следующий текст: «Доносит унтер-офицер Ижевский, что Николай Чернышевский будто бы подвергнулся умопомешательству. Подробности почтой отправлены Вашему Сиятельству».
Рапорт Зейфарта с сообщением «подробностей» датирован 17 сентября, Шувалов читал его 21 октября. Текст рапорта впервые опубликован с очень незначительными изменениями М.Н. Чернышевским. Демченко дает основную часть по первоисточнику: «…Доносит унтер-офицер Ижевский в рапорте своём, что с некоторого времени Николай Чернышевский при разговоре с ним выражает какие-то непонятные слова и в это время весь сам трясется как будто бы подвергнувшийся полному умопомешательству; так, например: 1) Николай Чернышевский говорит, что ему зарезать человека ничего не значит и это послужит к его же оправданию. 2) Чернышевский ныне стал сопротивляться тому, чтобы дом, в котором он помещён, был бы заперт на замок в ночное время, что обязаны исполнять дежурные урядники, находящиеся для наблюдений за Чернышевским, и вынуждает жандармского унтер-офицера Ижевского показать ему письменное приказание, на основании которого дом запирается на ночь. 3) Чернышевский говорит находящимся при нём урядникам, чтобы наблюдавший за ним унтер-офицер Ижевский делал бы ему, Чернышевскому, при встрече как начальнику фронт или отходил бы от него в сторону. 4) Вообще ныне замечает наблюдавший за государственным преступником Чернышевским жандармский унтер-офицер Ижевский, что Чернышевский желает быть каким-то начальником и желает, чтобы все ему повиновались. 5) Во время прогулок Чернышевский не ходит по прямой дороге и кидается во все стороны как умопомешанный. 6) Особенную злобу Чернышевский имеет на окружного вилюйского исправника Амосова и на вверенного ныне мне Управления дополнительного штата унтер-офицера Ижевского. 7) Чернышевский говорит, что ему всё местное начальство в г. Вилюйске нипочём и что кроме Генерал-губернатора Восточной Сибири ему никто ничего не может сделать; так что однажды, несмотря на проживающих с ним в вышепоименованном доме двух урядников и жандармского унтер-офицера он, Чернышевский, 15 истекшего июля сего года в 5 часов утра стал ломить у входных дверей замок железными щипцами и при этом кричал на бывших при нём, урядников, как они смели запереть на ночь входную дверь и кто осмелился приказать им это сделать, произнося при этом, что не приехал ли сюда Государь или Министр или Генерал-губернатор, что урядники осмеливаются запирать дверь во время ночи».