Мистер Вудхаус любил общество на свой особый лад. Ему очень нравилось принимать друзей в Хартфилде, и за все эти годы благодаря его доброму нраву, его состоянию, дому и дочери он приобрел право распоряжаться визитами своего тесного кружка как пожелает. С прочими семействами он особых связей не поддерживал и к тому же терпеть не мог многолюдные приемы и поздние возвращения, а потому водил знакомства лишь с теми, кто навещал его в Хартфилде и на его условиях. К его счастью, в Хайбери, включая Рэндаллс в их же приходе, и в имении мистера Найтли – аббатстве Донуэлл в соседнем приходе – таких людей было достаточно. Довольно часто, уступая уговорам Эммы, он приглашал избранных и достойнейших из друзей на обед, однако сам предпочитал вечерние приемы, и лишь за редким исключением, когда мистер Вудхаус сам был не в настроении принимать гостей, ему не хватало игроков за карточным столом.
Из давней и истинной привязанности его всегда навещали чета Уэстонов и мистер Найтли, не менее частым гостем был мистер Элтон – неженатый молодой человек, который своей одинокой жизнью, можно сказать, не наслаждался. Он с радостью был готов променять каждый скучный уединенный вечер на приятное общество в изысканной гостиной мистера Вудхауса и улыбки его очаровательной дочери.
Помимо столь тесного круга друзей, Хартфилд всегда были готовы навестить миссис и мисс Бейтс и миссис Годдард. Зачастую они приезжали и уезжали в экипаже мистера Вудхауса, однако, как он полагал, это не доставляло хлопот ни Джеймсу, ни лошадям. Пожалуй, можно даже сказать, что откажись дамы от сей любезности, то сетованиям мистера Вудхауса не было бы конца.
Миссис Бейтс, вдова бывшего приходского викария Хайбери, была дамой в преклонных летах, и жизнь ее сводилась нынче лишь к чаепитиям и кадрили. Она и ее единственная дочь жили очень скромно, и все относились к такой безобидной старушке с должным почтением и уважением. Дочь ее, мисс Бейтс, тоже была немолода, не замужем, особой красотой или богатствами не располагала, однако же невозможно было ее не любить. Казалось бы, судьба обделила ее всем, что могло бы привлекать общество; не блистала мисс Бейтс и умом, который искупал бы все иные недостатки или невольно заставлял уважать ее даже ненавистников. Словом, ни красотой, ни способностями она похвастать не могла. Юные годы ее пролетели незаметно, а зрелые всецело посвящены были заботам о слабеющей матери и стараниям свести концы с концами. И все же она была счастлива, а окружающие не могли сказать о ней ни одного дурного слова. Такие чудеса творили ее безграничная доброжелательность и теплое сердце. Она любила всех, болела и радовалась за счастье каждого, а себя полагала невероятной счастливицей, которой повезло и с прекрасной матерью, и с чудесными соседями и друзьями, и с домом, в котором она ни в чем не нуждалась. Ее простота и жизнерадостность, добрый и кроткий нрав располагали к ней всякого и дарили счастье и ей самой. Она могла без умолку болтать обо всяких пустяках, от незначительных рассуждений до безобидных сплетен, и эта ее черта немало ценилась мистером Вудхаусом.