Пока не возникла угроза потерять мистера Найтли, Эмма и не догадывалась, насколько ее счастье зависит от возможности быть первой в его помыслах и в его сердце. Считая свое первенство в порядке вещей, она, довольная, наслаждалась им весьма бездумно, пока страх, что ее место займет другая, не открыл Эмме глаза на правду. Долго, очень долго она была во всем для него первой: никаких близких родственниц у него не было, и лишь Изабелла имела право делить с ней его внимание, однако степень любви и уважения мистера Найтли к Изабелле ей всегда была известна. Все эти годы Эмма была для него самым близким другом. Она этого не заслужила: часто упрямилась, пренебрегала им и его советами, спорила с ним ему назло, не признавала и половины его достоинств и ссорилась, когда он не хотел соглашаться с ее ошибочными и чересчур самонадеянными суждениями о самой себе – и все же, несмотря на все это, из давней привязанности и привычки, из благородства души он любил ее, смотрел, как она растет, стремился помочь ей стать лучше и всегда поступать правильно – рвение, которое не разделял с ним больше никто. Эмма знала, что, несмотря на все ее недостатки, она была ему дорога, и хотела бы надеяться, что даже очень дорога… Но подобным надеждам она предаваться не посмела. Это Харриет Смит может позволить считать себя достойной его исключительного внимания, его пылкой любви. Но не она. Нет, она не станет ласкать себя мечтой, будто мистер Найтли слепо ее любит. И совсем недавно она получила доказательство его беспристрастности… Как разгневан он был ее поведением по отношению к мисс Бейтс! Как прямо, как строго он сказал все, что думает! Конечно, не столь строго, чтобы нанести Эмме обиду, но разве стал бы он так с ней разговаривать, если бы в его душе теплилось что-то, помимо неизменного чувства справедливости и непредвзятой доброжелательности. В ней не было ни единой надежды, что он может разделять ее самые нежные чувства, однако все еще оставалась надежда – которая то угасала, то вновь разгоралась, – что Харриет обманулась и неверно истолковала степень его к ней расположения. Ах, как бы Эмме этого хотелось – для его же собственного блага. Пускай даже не выберет ее, но зато будет всю жизнь холостяком. Будь она уверена, что мистер Найтли никогда не женится, то этого бы вполне хватило. Пускай только он навсегда останется тем же самым мистером Найтли для нее и ее батюшки, тем же самым мистером Найтли для всех остальных. Пускай никогда не прервутся драгоценные узы дружбы и доверия между Донуэллом и Хартфилдом, и на душе у нее будет спокойно… По правде сказать, она и сама не смогла бы выйти замуж. Как совместить брак с дочерним долгом перед отцом и чувствами к нему? Ничто не должно их разлучить. Она не вышла бы замуж, даже если бы попросил сам мистер Найтли.