, как они их называют, говорит с ней, без сомненья, с большим чувством, с большой тревогой от того, что увидел.
С огромной заботой и добротой.
И именно поэтому, искаженно, Возвращение так ненавидит Нож, показывает Небо.
Он худший из них, показываю я. Он хуже всех.
Потому что…
Потому что он ЗНАЛ, что поступает неправильно. Он чувствовал БОЛЬ от своих действий…
Но он их не исправил, показывает Небо.
Остальные ничем не лучше животных, показываю я, но хуже всех тот, кто знает больше и НИЧЕГО не делает.
Однако Нож освободил Возвращение, показывает Небо.
Ему лучше было меня убить. Он уже убил одного из Земли до этого, ножом, в голосе, который он не в силах заглушить. Но оказался слишком труслив, чтобы оказать эту милость и Возвращению.
Если бы он убил тебя, как ты того хотел, показывает Небо (причем так, что я невольно перевожу взгляд обратно на него), Земли бы здесь не было.
Да, показываю я, здесь, где мы ничего не делаем. Где мы сидим, наблюдаем и ждем, вместо того чтобы БИТЬСЯ С ВРАГАМИ.
Ожидание и наблюдение – тоже часть битвы. Расчистка стала сильнее за время перемирия. Люди сделались яростнее, как и их оружие.
Но и Земле тоже ярости не занимать, разве нет?
Небо долго смотрит мне в глаза, потом отворачивается и говорит на языке Земли, рассылая весть, которая летит от одного к другому и достигает той, кто – теперь я вижу – уже приготовила лук с горящей стрелой. Она целится и пускает стрелу в ночь с самой вершины холма.
Вся Земля провожает ее глазами – своими собственными или через голос других, – пока она не поражает парящий свет, который, крутясь, летит вниз и падает в реку.
Сегодня состоялась одна битва, показывает мне Небо (из лагеря Расчистки доносится негромкий вскрик). Но в войне их много.
Он снова берет меня за руку – за ту, на которой я отрастил густой рукав из лишайника… за ту, которая болит и не исцелится уже никогда. Я отдергиваю ее, но он снова тянется и берет, и я даю длинным белым пальцам легонько поднять ее за запястье и раздвинуть рукав…
И нет, мы не забудем, зачем мы здесь, показывает Небо.
И слово идет дальше, на языке Бремени, которого Земля боится, потому что это стыд, – оно распространяется среди всех, пока я не начинаю слышать их всех, чувствовать их всех…
Чувствовать, как вся Земля говорит вместе: мы не забудем.
Они видят мою руку глазами Неба.
Полоску металла с надписью на языке Расчистки.
Вечное клеймо на мне, истинное имя, что навек отделило меня от них.
1017.