Красные Горы назывались «красными» исключительно из-за соединений оксида железа и красного гематита, несмотря на то, что по большей части были покрыты растительностью.
Я, стараясь не привлекать к себе внимания, прошел почему-то сразу на веранду, где, с моей точки зрения, сидели местные завсегдатаи.
Никак не мог сообразить, как у меня получится тут что-то у кого-то узнать, не сверкая своим жетоном, да и жетон вряд ли бы развязал языки местным трутням и трудягам: богатые люди любят полную приватность, а работяги получают чаевые в размере моего среднего месячного дохода.
Я, как всегда, понадеялся на то, что, посидев за столиком, слившись с местными, успею что-то придумать.
Мне стало слегка не по себе, так как тут же, только я направился на веранду, за мной пристроился официант, одетый не хуже, чем биржевой маклер: фрачная пара, бежевая бабочка и цилиндр. А самое интересное, что, словно рядовой состав, меж этими «клоунами» вились официантки в облегающих трико с пушистыми «хвостиками», как у зайцев, на заднице, и длиннющими ногами. Да и лица были у них очень смазливыми…
С одной стороны, я, как постоянный посетитель «Синего бутона», не должен был удивляться, но почему-то возникало ощущение костюмированного праздника. В «Синем бутоне» все было как-то, не знаю, естественнее, что ли?
Выйдя на веранду, я пристроился в углу за отдельным маленьким столиком на два стула, но вокруг меня сидело множество отдыхающих.
Чтоб вам было понятно, сэр: мужчины в старомодных костюмах, в основном пузатые и в возрасте, в дорогих «двойках» в облипочку. Усы, перстни, золотые цепочки и белоснежные манжеты, яркостью спорящие со снежной вершиной горы. И, конечно же, породистые дамы. Жены, любовницы, сестры, дочери и с ними гувернантки, воспитательницы и компаньонки.
Ожидаемо подскочил «ведущий» меня официант и спросил:
– Чего изволите?
Я заказал сто грамм виски и чашечку кофе, так как подозревал, что ценник тут должен превышать ближайший горный пик.
Он посмотрел на меня с сожалением, я представил, сколько он получает в месяц, и понял – даже если размахивать жетоном, я буду несоизмеримо ниже этого ряженого по доходу в неделю.
Я независтлив – сам иногда поднимаю хорошие суммы, но… тут мне было как-то неуютно. И нужно же еще как-то втереться в доверие к тем, у кого и так все в порядке. Это в Нью-Фауде я знал, кому сколько можно дать…
– Не те сейчас юбки носят, это я тебе точно говорю, – пожилая дама за соседним столиком объясняла своей молоденькой спутнице что-то важное, – турнюры[31] считаются устаревшими, милочка, а вот гепьеры