Я прошел к входу в зал и замер в нерешительности, глядя на контролера за конторкой. Он посмотрел на меня дружелюбно и вопросительно:
– Вы в списке, сэр?
– Да… – я неопределенно покрутил ладонью в воздухе, – Моррисон моя фамилия.
Тот открыл журнал, проведя по списку пальцем.
– Мистер Заг Моррисон? – с вежливой улыбкой переспросил он.
– Так точно, – ляпнул я по привычке.
– Проходите, мистер Моррисон…
Зал был невелик, мест на пятьсот. Да и сцена выглядела достаточно театрально – огромные бордовые занавеси и какие-то декорации в духе развалин Древних. В общем, наскучившая классика…
На сцене сидели, словно тараканы, мужчины во фраках и дули в медные инструменты, поддерживаемые барабанами и перкуссией. Я заметил двух виолончелистов и контрабасиста.
Все бы ничего, если бы не полуголые девицы в чулках, размахивающие ногами до самой макушки. Я не против полуголых девиц, просто мне больше нравится видеть их в несколько другой обстановке и желательно на чем-нибудь мягком.
Публика была лысой, парикастой, пенснетистой и богатой. Смотреть на напудренных папиков с юными нимфами и на пожилых дамочек с желторотыми пажами было как-то не очень. Уж больно много от них исходило фальшивых эмоций. Было немало сиблингов, судя по покалыванию в затылке. Даже пришлось проглотить две таблетки пирацетама, чтобы башка не поехала. Небось и артов была куча.
Поморщившись, я огляделся по сторонам, и тут же ко мне подскочил пожилой мужчина в бордовом смокинге с подносом в руках. Там пузырилось шампанское в бокалах.
Я с благодарностью взял бокал, но сморщенный тип подал мне рукой в белой перчатке свернутый кусок бумаги, который я уже узнавал с первого взгляда.
– Вам просили передать, сэр, – проскрипел он.
Я развернул бумажку и прочел:
«Я в ложе номер семь».
Любовь Анджелы к запискам начинала переходить некоторые рамки.
Я повертел головой по сторонам, но не заметил в окошках театральных лож лица дочери Пакеды.
Вновь я тяжело вздохнул и выдул бокал шампанского в один присест, поставив его на поднос услужливого слуги, одарившего меня взглядом, полным осуждения.
Пришлось тащиться обратно к контролеру и спрашивать дорогу в седьмую ложу.
Я поднялся по правой лестнице на третий этаж и, выйдя в узкий коридор, где специально обученный человек снова спросил мою фамилию, подошел к двери с номером семь.
Сразу я не стал в нее входить, так как услышал приглушенные голоса. Почти сразу я узнал голос Анджелы и звонкий неприятный мужской голос.
– …никто не просил! Понимаешь? – отрывисто и резко сказал мужчина.
– А тебе не все равно, что случилось с тетей Элси?