Бенни Сильва. Огастин, Луизиана, 1987
Когда я просыпаюсь и обвожу взглядом комнату, с удивлением обнаруживаю, что уснула в старом кресле, любовно прозванном Засоней. Мой любимый пушистый плед — подарок Кристофера на прошлый день рождения — лежит на мне. Я поплотнее в него закутываюсь и смотрю на старые кипарисовые половицы, освещенные мягким солнечным светом. Затем высвобождаю руку из-под пледа и потираю лоб. Дождавшись, когда зрение прояснится после сна, еще раз оглядываю комнату и замечаю мужские ноги в носках, скрещенные на антикварном деревянном сундуке, вытащенном мной из помойки при кампусе несколько лет назад. Носки незнакомые, как и поношенные охотничьи ботинки, стоящие на полу чуть поодаль.
Меня охватывает паника: оказывается, я в доме не одна! Ощупав свои руки, плечи, ноги, прижатые к животу, я убеждаюсь, что полностью одета, и испытываю большое облегчение. Успокаивает меня и относительный порядок в комнате.
События прошлого вечера начинают всплывать в памяти — сперва неспешно, а потом все быстрее и быстрее. Я вспоминаю, как собирала кое-что в поместье Госвуд-Гроув и даже прихватила несколько книг из городской библиотеки, чтобы быть полностью готовой к встрече с Натаном. Вспоминаю, что он опоздал и я уже начала бояться, что вообще не дождусь его.
Но Натан наконец поднялся на крыльцо, с извинениями и тортом в руках.
— Этот торт называется «Доберж». Местное луизианское лакомство, — пояснил он. — Хотел извиниться перед вами за вторжение. Уверен, у вас были более увлекательные планы на вечер пятницы.
— Какое восхитительное извинение! — обрадовалась я, принимая из его рук десерт весом, наверное, фунта в три. Я отошла на полшага, приглашая гостя зайти. — Но с дежурством на футбольном стадионе и попытками помешать подросткам обжиматься за трибунами даже оно не сравнится!
Мы натянуто заулыбались — впрочем, чего еще ожидать от людей, которые не знают, как будет развиваться и куда свернет их разговор.
— Давайте я вам покажу то, ради чего попросила вас заехать, — предложила я. — А потом угостимся барбекю и чаем со льдом, — я нарочно не предложила ему ни вина, ни пива, чтобы наша встреча не напоминала свидание.
Но про еду из кафе и про торт мы вспомнили лишь через несколько часов. Как я и надеялась, Натан оказался не так уж равнодушен к семейной истории, как он сам думал. Запутанное прошлое плантации Госвуд-Гроув захватило нас, пока мы листали первые издания старинных томов, счетные книги, в которых велся учет торговым делам плантации, подсчитывался урожай, приводились краткие ежедневные отчеты о проделанной на плантации работе. Мы даже прочли несколько писем, спрятанных между книгами на одной из полок. В них десятилетняя девочка рассказывала своему отцу, что она делала в школе под руководством монахинь — обыденные сведения по меркам тех дней и бесценные свидетельства прошлого.