Я вижу, как какая-то женщина толкает локтем своего мужа и незаметно кивает на дверь. Мужчина за другим столиком перестает жевать мясо, кладет вилку, наклоняется вперед.
С лица Натана на мгновение спадает всякое выражение, а потом на нем проступает суровость. Я оборачиваюсь и вижу у стойки администратора двух мужчин в дизайнерских костюмах для гольфа, которые так не вяжутся с простой обстановкой кафе, с его деревянными стенами, кое-где обитыми железом. Уилл и Мэнфорд Госсетты заметно постарели с тех пор, как их портреты повесили в поместье Госвуд, но даже безо всяких фотографий и фамильного сходства я догадалась бы, кто передо мной, по одной лишь манере держаться. Они идут по залу с таким видом, точно они тут хозяева: смеются, болтают, машут посетителям, пожимают руки.
Они проходят мимо, даже не повернув головы в нашу сторону, и усаживаются… с женщинами за соседним столиком.
Ханни Госсетт. Техас, 1875
Отвесные скалистые берега, поросшие дубами и вязами, долины с пекановыми деревьями и тополями сменяются бескрайними изумрудными полями. Холмы тут желтые, с мелкими вкраплениями зеленого и коричневого, а верхушки у них слегка розоватые. Приставучая мошкара, налетающая роем, напоминает зависшее в воздухе тонкое кружево. Осколки известняка и невысокие кактусы царапают лошадям ноги, затрудняя нам путь даже теперь, когда мы уже добрались до самого сердца округа Хилл с его фермерскими полями, амбарами из белого камня и церквушками, выстроенными в немецком стиле. Мы оставляем их позади. К югу от города Ллано кругом уже одна пустота, лишь изредка кое-где мелькнут низкорослые деревца в низинах, точно зеленые швы на золотисто-коричневом одеяле.
По пути нам встречались антилопы и дикий скот с пятнистыми шкурами всевозможных цветов и большими, точно ось колеса телеги, рогами. Видели мы и зверей, которых тут называют бизонами. Мы тогда даже остановились у реки и долго смотрели, как эти создания с длинной шерстью бродят вдоль берега. Давным-давно, когда охотники еще их не истребляли, бизоны жили стадами, в которых были тысячи голов, — так нам рассказывал Пенберти. Никто тут не зовет нашего хозяина мистером — просто Пенберти, и все.
Так и я зову его.
Мы с Гасом управляем двумя последними повозками в нашем обозе. Сперва мы с ним были подручными, но четыре человека выбыли — один захворал, второй сломал ногу, третьего укусила змея, а четвертый сбежал в Гамильтоне, когда пришла весть, что на юге рыщут индейцы, которые жестоко расправляются с поселенцами. Я же стараюсь особо об этом не думать. Но по пути разглядываю каждый камешек и дерево, обвожу взглядом каждый дюйм земли до самого горизонта, чтобы вовремя заметить малейшее движение, и постоянно думаю о Мозесе.