В небе снова грохочет гром, поэтому мы спешим переправить животных на другой берег, не давая им времени отдохнуть. Речка быстрая, но не глубокая.
— Ведем их вон до того холма, — командует сержант, вскинув в воздух кулак. — На том берегу сделаем привал и напоим скот.
Он едет первым, за ним — упряжка под управлением кучера, а по бокам — солдаты, которые следят за тем, чтобы мулы не остановились и повозку не занесло в сторону. Дно у речушки каменистое, и повозка то приподнимается, то проваливается в ямы. Мисси стукается головой и вскрикивает.
Мы быстро пересаживаемся в самый конец повозки, чтобы можно было сразу выбраться, если ее вдруг затопит. Переправа казалась легкой, но вышло иначе.
Высунувшись в узкую прореху в холстине, я вижу Элама. Он держится от нас на некотором расстоянии, но я сразу его узнаю.
Мулы уже по самый живот в воде, и ручейки начинают просачиваться сквозь днище повозки.
Тут я слышу громкий треск — точно сломалось колесо или спица. Холстина над нашими головами содрогается. Я оборачиваюсь и вижу круглую дыру, залитую солнечным светом. Снова раздается треск — и следом в холстине разверзается вторая прореха.
— Разбойники! — кричит кто-то из солдат. Мулы рвутся вперед. Кучер хватается за хлыст.
Моя рука соскальзывает с бортика, и я падаю вперед, едва не перемахнув через край тележки. Бортик врезается мне в живот, выбивая весь воздух из легких, и вода тут же затекает под воротник. Кто-то хватает меня за платье. Рука большая и сильная — я сразу понимаю, что это мисси. Джуно-Джейн тоже цепляется за мое платье. Они вместе затаскивают меня обратно, и мы падаем на днище. В этот самый миг я замечаю, как Элам Солтер верхом на своем буланом мерине проносится мимо. Мне не видно, падает ли он, но я слышу свист пули и ржание лошади, а потом стон и плеск воды. Следом раздается стук копыт, который быстро удаляется. Солдаты палят по неизвестному налетчику.
Повозка несется вперед по камням, и ее уже не остановить. Мулы выбираются из воды и карабкаются вверх по склону, а нас качает из стороны в сторону, точно детскую игрушку. Я покрепче хватаю Джуно-Джейн и мисси, и мы прижимаемся к днищу. На нас летят кусочки дерева, пыль, ошметки холстины.
Я возношу Богу молитвы и стараюсь примириться со случившимся. Может, именно такой конец нам уготован. Смерть не от когтей хищника в болотах, гибель не на дне реки или в диком краю во время перегона груза, а в этом самом ручье, почему-то оказавшемся таким опасным.
Подняв голову, я ищу взглядом пистолет.
«Если это индейцы или разбойники, мы им живыми не сдадимся», — проносится у меня в голове. Слишком уж много историй я слышала в Техасе о том, как они обходятся с женщинами. Да и за примерами далеко ходить не надо — взять хотя бы мисси и Джуно-Джейн. «Господи, дай мне сил сделать все, что нужно!» — молю я. Даже если я найду пистолет, в нем всего два патрона, а нас трое.