— Самые важные предприятия требуют риска, — говорю я Ладжуне. Эту сторону реальности принять тяжелее всего. Нырять с головой в неизвестность страшно, но если мы не пустимся в путешествие, никогда не узнаем, чем оно закончится.
От осознания этого у меня сжимает горло, и я тут же замолкаю, и в голове проносится вопрос: «А мне-то самой хватит когда-нибудь смелости взглянуть в лицо неизвестному, пойти на риск?»
Я расправляю плечи, мысленно приглаживаю пышные юбки, смотрю в самый дальний конец нашего «класса» и вижу Натана: он стоит в последнем ряду с новой библиотечной видеокамерой на плече. Он показывает мне большой палец и улыбается так, словно хочет сказать: «Уж я тебя знаю, Бенни Сильва. Знаю, какая ты на самом деле, и верю, что ты со всем справишься».
Надо постараться стать для этих детишек человеком, которым стал для меня Натан. Он ведь верит в меня куда сильнее, чем я сама в себя верю, но сегодня речь о моих учениках. И о пропавших друзьях.
— Должны же мы, в конце концов, поведать нашу историю! Назвать имена! — заметив в опасной близости микрофон, я старательно пытаюсь изобразить учительницу «начала девятнадцатого века». — Есть одна старая поговорка, звучит она так: «Человек впервые умирает, когда перестает дышать. А вторая смерть приходит, когда его имя звучит в последний раз». И если над первой смертью мы не властны, то второй можем избежать — или хотя бы попытаться это сделать.
— Будь по-вашему, — уступает Ладжуна, и я морщусь, надеясь, что эти слова не попали в микрофон. — Но лучше, чтобы я была первой, а то еще духу не хватит. Можно я начну прямо сейчас, а остальные — потом?
Облегчению моему нет предела.
— Начинай, а остальные, думаю, всё поймут и подтянутся, — во всяком случае, хочется верить в это.
Я стискиваю зубы и скрещиваю пальцы в карманах моего простого учительского платья в крапинку, и надеюсь, что все пройдет так, как мы запланировали, что наши истории действительно что-то изменят в умах и сердцах людей, которые их услышат. Радом, на витрине, вместе с заметками, шитьем и другими артефактами из «Сундука века» лежит Книга пропавших друзей. Я думаю обо всех тех людях, которые не побоялись пуститься на поиски своих родных, рисковать и писать письма, понимая, что худшие страхи могут сбыться — ответ на письмо может так и не прийти.
И я тоже однажды пойду на риск. Когда придет время. Я разыщу маленькую девочку, которую не продержала на руках и получаса, когда медсестра забрала ее у меня, заменив на холодный, царапающий кожу пластик — папку с бумагами, которые я должна была подписать.