— Хорошо, — кивает Салим и делает знак тому пацану, Андрею. — Поехали тогда.
— А мы можем забрать его с собой? — с надеждой напоследок спрашивает Рид и, подозревает Кирихара, имеет в виду его.
— Нет, — отрезает Кирихара.
— Нет, — поддерживает Арройо, несмотря на то, что его уже вынудили поднять руки и сдаться, и на то, что он явно не входит в электорат этого голосования.
— Нет, — говорит Салим голосом «положи там, где взял». — Даже не думай.
— Судя по всему, он вообще никогда не думает, — не сдерживает себя Кирихара, и его тут же дергают за руку вверх.
Остается только зашипеть от боли и зажмуриться: такое чувство, что сустав на самом деле трещит. Сегодня ему явно пистолет больше этой рукой не держать.
— А вы всегда, — он упрямо не собирается боли дать себя остановить (выкуси), — применяете физическую силу, когда не знаете, что ответить?
И, пока говорит, удивляется сам себе: почему он-то заткнуться не может? Хамить человеку, который в любой момент может всадить тебе пулю в голову, — такое он всегда считал прерогативой суицидников и идиотов.
— Я передумал забирать тебя с собой, — сообщает ему Рид. — Ты гадкий мальчишка.
— А я уже начал думать, что это ваш любимый тип.
— Господи, да ты со мной заигрываешь!
Кирихара категорически не согласен с тем, что это заигрывания (или у Эйдана Рида в жизни был только очень печальный опыт), но ему срочно нужно выкрутиться из ситуации:
— Заигрывания с человеком, который держит у твоего горла пистолет, — способ самосохранения.
— Мне нравится идея, — одобряет Рид. — Я прямо изо всех своих душевных сил сдерживаюсь, чтобы не нажать на курок. Как насчет минета в качестве способа самосохра…
— Заткнитесь на хрен оба, — обрывает их Салим, успевший покопаться за это время в телефоне. — Наши говорят, что к Хамайма-Тауэр только что подъехал кортеж из пяти машин. Пошли отсюда.
Он ставит их всех к стене — где-то они это уже проходили, ах да, — и Риду приходится отпустить Кирихару, правда, напоследок он хлопает его по заднице. Почти вывихнутая рука мелко подрагивает, сведенная судорогой, но он держится, пока Церковь не скрывается в коридоре.
Но как только дверь захлопывается, хватается за локоть и шипит, закусив губу.
— Не сломал? — появляется рядом обеспокоенный Николас, глядя большими испуганными глазами.
Для этого парня этот день должен стать самым нервным за все двадцать шесть лет жизни: столько оружия перед своим носом разом он еще не видел.
Не то чтобы Кирихара сильно превзошел его в этом вопросе.
— Нет. — Он пытается сжать кулак. — Инспектор…
— Инспектор Арройо, сэр. — Эйс хмуро смотрит на дверь. — Мы не пойдем за ними?