— Ага. Как и ты сам, прямо до мозга костей. — Это было оскорбление? — Небось Лигу плюща окончил?
— С чего вы взяли? — Едва удерживается, чтобы не сказать: «Как вы догадались?»
Рид пожимает плечами, потом проводит ладонью по шее — Кирихара не сразу осознает, что провожает взглядом движение руки, — и, задумчиво блуждая глазами по кухонным тумбам, отвечает:
— Твоя самооценка, — кивает сам себе и переводит взгляд на Кирихару. — Тебя настолько легко уязвить и ты настолько любишь быть умнее всех, что вряд ли простил бы себе, если бы не поступил в лучший колледж страны. И дураку понятно, что круче выпендриваться дипломом, — он хмыкает, — чем не выпендриваться.
И от этого Кирихаре сразу становится рядом с ним еще более некомфортно, чем когда он пошло шутит и придуривается.
— Еще какие-то гадания на ободранном линолеуме будут? — он очень старается звучать так, будто бы разговор идет именно так, как он загадывал.
— Если ты так просишь, — задумчиво произносит Рид.
Кирихара готовится его затыкать, но понимает: а нечего затыкать. Рид молчит, лениво его разглядывая. И молчит довольно долго, прежде чем заговорить:
— Тебе кажется, что ты настолько сдержанный и обстоятельный, что окружающим должно быть трудно тебя прочесть или понять. На самом деле, — он ухмыляется, но эта ухмылка не обещает клоунских шуток; от нее Кирихаре хочется сбежать из кухни, — на самом деле ты раздражительный. И вспыльчивый. И задеть тебя проще простого, потому что твои мозоли — это не какие-то уникальные мозоли, а точно такие же болячки, как и у абсолютного большинства людей вокруг тебя. Самолюбие, — загибает пальцы он, — гордость, чувство собственной важности, парочка детских комплексов… Классическая смесь, банальнее только «Кровавая Мэри» на занудной готической вечеринке. И, поверь, я бывал на таких вечеринках, — он вздыхает, — и пил «Кровавую Мэри».
На кухне, кажется, повисает звенящая тишина, несмотря на разговоры и шум под окнами. Пальцы, впившиеся в края пластиковой столешницы и уже побелевшие, ноют.
— Вы думаете, что хорошо меня знаете, — поправляет очки Кирихара, выигрывая себе пару мгновений без контакта глаза в глаза.
Он цепляется именно за него, потому что прекрасно понимает, как на нем играть, — не то чтобы это новая мысль, Кирихара уже думал об этом. И все же.
— Ты не уловил метафору? — Рид с досадой цыкает. — Я…
— На таких, как я, собаку съели, — перебивает его Кирихара и кривит губы. Ему не нравится обсуждать себя с незнакомыми людьми. А с Ридом и подавно. — Ну так и почему тогда вам нравится водить хороводы именно вокруг меня?