— Ну, раз все согласны с кандидатурой Стива Роджерса, давайте выберем последнего участника нашего суперквеста, — хлопает в ладони Рид.
Салим качает головой, скрещивая руки на груди:
— Который ты нам устраиваешь. Второй раз за последние трое суток.
Тот закатывает глаза и говорит:
— Слушай.
Говорит:
— Это был единственный способ обокрасть китайцев, что ты дуешься? Подумаешь, тачку расстреляли! Так она же все равно не твоя, а церковная. План сработал? Сработал. За остальное благодари его! — Рид кивает в сторону Кирихары. — И, точно так же, это — единственный способ вытащить скрижали из супер-пупер-сейфа Басира. Хочешь их добыть? — Он разводит руками. — Давай добудем!
Салим смотрит на него пару секунд, а потом кивает. Разговор возвращается в прежнее русло.
— Этажом ниже офиса Басира находится филиал местного банка, — говорит Рид, разворачивая к себе один из ноутбуков. — Считают деньги, сидят с серьезными лицами.
— Я пойду! — бойко заявляет Андрей.
Салим закатывает глаза. Кажется, в ближайшие двадцать минут Андрей пойдет только на хрен.
— Нет, дитя, прости, но там нужно умное лицо, — Рид качает головой. Кирихара впервые за все это время с ним согласен. — Можно было бы пустить туда вашего светленького, он неплохо умным прикидывается.
— Ой, не, — возражает Боргес, — как вспомню, как он под кровать лез…
В ближайшие двадцать минут Диего Боргес пойдет в ту же сторону, что и Андрей.
— Но он офисный планктон, на проникновение не подойдет, — рассеянно отмахивается от своей же идеи Рид, пытливо рассматривая остальных. У Кирихары внутри все вскипает от бешенства. — Нужен кто-нибудь, кто сумеет сориентироваться по ситуации.
Результаты по стрельбе — шесть из десяти. Силовые тренировки — прописанный в расписании минимум. Личный результат в командном экзамене — нижний порог по баллам. Дополнительные занятия по военной подготовке — нет. Дополнительные виды единоборств — нет. Год отслеживания банковских махинаций в Омахе.
— Слушай, большой босс, а может, ты сам…
— Я пойду.
— Что?
— Я пойду, — повторяет Кирихара, сверля взглядом Рида.
Тот, как и все остальные, несколько секунд пялится на него сквозь челку, а потом улыбается с такой таинственной многозначительностью, что об нее можно разбить лоб: ты согласился на это, потому что я сказал, что ты не согласишься.
— О-о-отли-ично, — Рид растягивает каждую гласную, — какая поразительная преданность делу и готовность на все ради результата!
И в глазах у него — огненными буквами: «Ты знаешь, что речь идет не о долге и работе, я знаю, что речь идет не о долге и работе, и вместе мы знаем, что ты это делаешь из-за меня», а на языке — совершенно другое: