«Герр Куглер, — неожиданно (ожидаемо) раздается голос Рида, раскатывающего каждую мягкую немецкую «эр» в длинный рычащий звук. — Звучало бы эротично, если бы не было именем какого-то левого мужика».
«Левый мужик» подтягивает к себе первый бланк, берет казенную ручку и вопросительно смотрит, останавливаясь на первой же графе. Документ составлен на английском. Как можно жить в наше время и не знать английского — непонятно, но Кирихара здесь не затем, чтобы судить. Остается надеяться, что он вспомнит всю необходимую лексику, иначе будет выглядеть как неудачник.
Он читает, потом переводит:
— Ihr Name, Ihr Vorname. Also…[7] — Он тыкает пальцем в графу ниже.
«Как же он старается… как же он старается», — насмешничает Рид.
Замечательно, а нельзя выключить микрофон? Ты и так разговариваешь сам с собой.
— …А также серия и номер паспорта. Потом — номер мобильного телефона в международном формате, — заканчивает Кирихара, не меняя интонации. Пока господин Куглер шкрябает черной ручкой по бумаге, он позволяет себе перевести взгляд в окно и не позволяет вздохнуть.
Вздыхать еще рано. От «вздохнуть» его отделяют два компьютера и неизвестно сколько часов туго натянутых нервов.
«Ах и ох, — весело протягивает Рид. — А ты точно из Майами?»
Ага, мрачно думает Кирихара, все с тобой понятно. Ну глупо было полагать, что у Церкви нет своего Николаса, который найдет все на всех. Зачем, правда, запоминать такую бесполезную информацию, как место рождения рядового агента, неясно.
— …Следующая графа — дата рождения, потом семейное положение.
«Я был в Майами один раз, — как-то неуместно ударяется в воспоминания Рид. — Девочки в коротких шортах, мальчики без рубашек, палящее солнце — красота. Веселье, вечеринки, буйство красок. Вообще не могу тебя в этом представить!»
Пытаться соотнести свое ложное представление о Кирихаре со своим ложным представлением о Майами — бесполезное занятие, прямо-таки под стать Риду. Только было бы, конечно, здорово, если бы он решил заняться этим не сейчас.
— Детей указывать не нужно?
Кирихара не имеет ни малейшего понятия, о чем идет речь в этих бумажках, но убедительно делает вид, что уже не первый раз находится в подобной ситуации, говоря:
— Если будет соответствующая графа.
«Ты, наверное, из тех, кто сидит в углу и не танцует! Вот все люди делятся на тех, кто танцует, и тех, кто не танцует. Ты не танцуешь, — глубокомысленно говорит Рид, а потом продолжает: — Знаешь, из какого это фильма?»
Господин Куглер смотрит на Кирихару, постукивая ручкой по столу. Тот склоняется над листом, читает следующую строку и переводит: