— Если я слишком много думаю, — говорит Кирихара, — то ты слишком много болтаешь.
И потом он наклоняется — и наконец целует его.
* * *
Вечером в главном доме — в доме Госпожи, но Кирихара все еще не уверен, как это трактовать, потому что в голову лезет что-то совсем не то, — оказываются все.
На короткую дневную передышку у них не остается времени из-за джакартских пробок, так что они подъезжают сразу туда, паркуются и поднимаются, сопровождаемые двумя девушками, одетыми в традиционные индонезийские одежды.
Внутри было бы тесно, не будь комната такой большой.
Кирихара видит Салима на стуле, Андрея, который присел рядом с ним на корточки — единственный способ быть ниже босса, видимо, — и что-то спрашивает; видит Боргеса, Зандли, поедающую йогурт; Лопеса, Нирману и рядом с ними парня, которого вживую он еще не видел, но знал по досье — Шана по прозвищу Иголка… Высокую женщину с чернильно-черными волосами и густыми бровями, расположившуюся на дальнем конце стола, пару ее невинного вида помощниц. В другом конце — Эчизен и вечный Лестари за его плечом.
Все оглядываются на них, когда они заходят.
— А вот и наши Ромео и Джульетта, — тянет Лопес, и Зандли начинает смеяться с йогуртом во рту.
Кирихара улыбается ему самой вежливой из своего арсенала доведи-их-до-самоубийства улыбок и отвечает:
— Тогда вы будете Меркуцио.
Рид хмыкает. Зандли снова смеется.
— А что не так с Меркуцио? — подозрительно спрашивает у нее Лопес.
Зандли, проглотив йогурт и набирая еще одну ложку, весело отвечает:
— Ничего, кроме того, что его убивают первым.
Эчизен негромко стучит по чашке с чаем тонкой серебряной ложкой. Все замолкают. В комнате воцаряется приемлемая для разговора почти пятнадцати человек тишина. Рид кивком показывает Кирихаре, мол, сядь за стол, и сам садится рядом. На противоположном конце стола, прямо на дорогих тканевых панелях, прикреплена большеформатная карта города: сеть улиц и дорог Джакарты, раскинувшейся на берегу, словно сытый жирный паук в своей паутине.
— Давайте обсудим, — тихий голос Эчизена слышно в каждом углу комнаты, — нашу завтрашнюю… проблему.
Первым спрашивает Салим:
— У нас есть маршрут Басира?
Отвечает Боргес. Он упирается руками в стол, вздыхает и пару раз хлопает по нему ладонями:
— Ну. Точного маршрута нет, мы можем только строить предположения. Вопрос в том… — он неожиданно щурит свои круглые глаза, — нужны ли они нам?
— Что ты имеешь в виду?
— Вы ведь прекрасно понимаете, что завтра, скорее всего, все решится, верно?
— Если мы выяснили, что он завтра сваливает, остальные тоже об этом знают. А значит, завтра на потолкаться соберется очень большая тусовка. Все, кто проявил к скрижалям интерес, соберутся в большую кучу-малу.