— Как же быстро ты заводишь себе друзей, Тика. А теперь убирай игрушку.
— Ты вовремя, — искренне выдыхает Кирихара.
Рид ухмыляется:
— Ума не приложу, что бы ты без меня делал.
Его дурацкое лицо хочется взять в ладони и поцеловать.
* * *
Вот так все и начинается. С реплики «Ума не приложу, что бы ты без меня делал» — жил бы себе спокойно тысячи за три километров, не поверишь, — и наставленного на Арктику пистолета.
У Арктики тоже все еще есть пистолет. И направлен он на Рида.
Вот, вот с чего все это начинается.
Потому что если послушать парочку народных мудростей и даже отчасти к ним прислушаться, то можно узнать, например, что где одна проблема — там две. Где две — там больше.
Где один пистолет — там два.
Где два — там больше.
— Убери пистолет, — повторяет Рид с деланым дружелюбием в голосе. — Давай, Тика, пока не пришел Голланд и не отругал тебя.
Арктика сужает глаза с идеальными стрелками — Кирихара проникается уважением к ее стилисту — и практически упирает ствол ему в лицо. Черная мушка перед глазами заставляет сердце под ребрами стучать сильнее.
— На то, как ты впрягаешься за свою новую зазнобу, каждый раз смешно смотреть, Эйдан.
У Кирихары ощущение, что за каждое неосторожное слово или движение он точно лишится головы, но тем не менее он говорит:
— Мне кажется, «зазноба» — неподходящее обращение к человеку, у которого вы хотите что-то вежливо попросить. — И улыбается в ответ.
Она выстрелит. Она точно выстрелит.
Но Тика только вздергивает идеально подведенные брови и переводит взгляд на Рида:
— Ты где это себе такого храброго подцепил?
— Подцепляют венерическое. — Почему я не могу заткнуться, с отчаянием думает Кирихара. — Подбирайте, пожалуйста, слова в мой адрес, я ведь попросил.
— Эйдан, — ахает Тика, — да он мне нравится! И я его грохну. Прямо сейчас, если вы не свалите отсюда. Давайте, — она виляет пистолетом, — бери своего бойфренда, и прекратите нам мешать. Без обид, мальчики.
— Без обид, Тика, — соглашается кто-то за спиной Арктики. — Пушку опускай, окей?
Салим держит свою «Беретту» одной рукой, а в другой у него тлеет сигарета. Наверное, именно с этим и связано мрачное выражение его лица: гипс не сгибается, так что ртом до нее ему не дотянуться.
Кирихара чувствует облегчение. Возможно, сегодня его не убьют.
— Кто это сказал? Ах, Салим, прости, крошка, я тебя сначала не заметила.
— Еще раз добрый день. Надеюсь, меня ты заметила, Тика.
Или все-таки убьют.
За спиной Салима стоит Сурья. Шлем он где-то потерял, укладка растрепалась, но в целом он выглядит приличнее всех их, вместе взятых.