Волк скалился на Клер, причем отнюдь не дружелюбно. Более того, готовился напасть. Прыжок! И я вижу огромные клыки в оскаленной пасти! Дальше было как в замедленной съемке. Почему-то движение волка приостанавливалось, будто он двигался, преодолевая тягучее сопротивление среды, наконец он почти замер и, не долетев буквально метра, словно ударился о стену. Одновременно мой автомат выплюнул короткую очередь. Волчара страшно заскулил и вытянулся на земле, его тело изогнула судорога, и оно будто замерцало, становясь полупрозрачным. А потом вместо туши волка я увидел человека. Это был голый молодой парень худощавого телосложения, он лежал на боку и корчился от боли, грудь его была разворочена двумя пулями.
Похоже, «писец кутенку», с таким долго не живут. Однако пока он был жив, и его скулеж превратился в слова.
– Больно-о-о! – хрипел он.
Клер стояла рядом, бледная и очень серьезная.
– Да неужели, болезный, а прыгал-то зачем? – спросил я. – Дернешься – добавлю еще, – предупредил снова.
– Не убивай, мне нужно разобраться, что происходит, – попросила волшебница и взяла меня за руку.
– Приветствую уважаемых магов! – раздался голос со стороны.
Невдалеке стоял могучий мужик с окладистой бородой. Взгляд его был хмурый и опасливый.
– О, сам старший пожаловал! – с сарказмом произнесла Клер.
Это был глава клана оборотней. Тут меня понесло.
– Твоя собачка, уважаемый? Чего за ней присматриваешь так плохо? Ходит без поводка, без намордника, гадить пытается под ногами. Нехорошо. Некультурно! Эдак можем и зачистку устроить зверькам твоим! – произнес я монолог на русском, указывая на оборотня.
Мужик воззрился на меня непонимающе. Клер быстро перевела. Некоторое время они общались вдвоем, причем по тону было понятно, что претензий у волшебницы не меньше, чем у меня. Глянул на полумертвого оборотня – он по-прежнему не хотел помирать и тихонько хрипел. Ну-ка, ну-ка, сосредоточимся. Есть, пошел контакт.
Ему никогда еще было так больно. Его тело уже ловило арбалетный болт, но та боль была не такой! Сейчас же боль занимала почти все его сознание, и он пытался справиться с ней. Но кроме боли где-то глубоко в его мыслях сидела жажда добычи, он уже попробовал ее раз и насладился ни с чем не сравнимыми чувствами страха жертвы, предсмертного ужаса загнанного человека. Политрука убил именно он. Животные таких эмоций ему не доставляли. А еще была досада, что сегодня он ошибся, ведь он же видел ауры и знал, что нельзя, но желание новых жертв затмило остатки разума.
– Надо же, и у оборотней бывают торчки-отморозки, – пробормотал я, разрывая контакт.