Так же ни у кого до сих пор не возникало вопросов по поводу процесса над Васюрой, человеком, ответственным за Хатынь. Здесь просто были долгие споры, кто именно сжигал, но потом, когда подняли все архивные документы, вопрос был снят. Я это к чему вспомнил: когда у нас была нормальная доказательная база, не возникало никаких проблем. Когда же доказательства начинали хромать на обе ноги, опытные западные юристы тут же это замечали и, в общем, все заканчивалось для нас неважно.
Именно поэтому нам пришлось долгие годы молчать про катынское дело. Дошло до абсурда: конгресс США вмешался и принял специальную резолюцию. Этим пронырам все время надо заниматься именно нашими проблемами, как будто своих у них не хватает. Нет чтоб про геноцид индейцев подумать или про уничтожение рабов-негров, им надо обязательно влезть в российские дела. Прибалтика и поляки больше всех орали, что они главные жертвы большевистско-азиатской тирании, и взывали к свободному миру. Потому что и те, и другие имели свои правительства в изгнании. Свободный мир, значит, принимал разгромные резолюции, а Советский Союз молчал, как сфинкс в песках.
С другой стороны, что тут скажешь? Еще в 20-х годах можно было отругиваться, что капиталистический мир не понимает светлый образ большевизма и идей пролетарской солидарности, но в начале 50-х – уже сложно. Советский Союз тех времен – это принципиально другая страна. А Прибалтика уже в составе Советского Союза, уже, получается, наши республики и наши внутренние дела, а «курица не птица, Польша не заграница», другими словами, тоже страна социалистического лагеря. Знаете, кто старое помянет, тому глаз вон, мол, мы вам простили гибель наших красноармейцев в 20-х годах, а вы забудете про это. Такая логика, баш на баш, кто знал, что вся эта политическая конструкция развалится при первом нажиме нашего величайшего, в кавычках, деятеля, Михаила Сергеевича Горбачева. Он, вместо того, чтобы заниматься экономикой страны и политическими преобразованиями, взялся перетряхивать грязное белье.
У любой великой державы это белье, разумеется, присутствует. Горбачев не стал изучать вопрос более-менее серьезно, безапелляционно заявил, что мы виноваты. Поляки всплеснули руками от восторга: «Боже, мы дожили!» – эмигрантское правительство зарыдало слезами умиления, в Америке кинули в воздух чепчики. Ну все, русские совсем чокнулись, сами себя охаяли. Еще документов никаких нет, а русские уже признали свою вину!
Деятели радикально левого толка, которых и тогда было достаточно, тут же заверещали, что надо пересматривать все материалы Нюрнбергского военного трибунала, и понеслась душа в рай. Начался, по сути, восточный базар, когда «если ты мне то, я тебе это, а если я тебе это, ты мне то». И джентльмены на слово друг другу не верят, одни показывают какие-то документы, вторые орут: «Это наглая фальшивка», потом наоборот, вторые показывают документы, а первые их изобличают… Кроме «искренней любви» к Польше, в чем здесь была проблема? Почему до сих пор этот миф пользуется гигантской популярностью, почему написаны десятки книг, что это все гнусная ложь, никаких документов в архивах не было, сплошной новодел, печати не такие, чернила неправильные, бумага не та? Ко всему, к чему только можно было придраться – придрались. Дело в том, что в Советском Союзе архив был уделом профессиональных историков. Просто так вам ничего не давали, уж тем боле документы из особой папки ЦК. Это относится не только к Катыни, но и к репрессиям 30-х годов. Именно потому тему репрессий в полном объеме удалось исследовать только в 90-х годах, просто допустили к архивам. Во-первых, разрешили работать профессиональным историкам (я имею ввиду со временную Россию и постсоветское пространство), во-вторых, потомки репрессированных смогли обратиться в органы и узнать о судьбе своих предков. Да, во время Хрущева реабилитировали многих, но реабилитировали «пакетом». Что это значит? Как их репрессировали, именно такими перечнями, большими списками по несколько тысяч фамилий, не особенно разбираясь, кто и что, точно так же их реабилитировали. Опять же не разбирались в нюансах – если ты осужден в 37–38 гг., значит, по определению хороший человек. Всё, восстановить в правах!