Всегда и всюду рядом
Любимый генерал.
Представители командования дважды прикрепляли к знамени дивизии ордена - Красного Знамени и Суворова, - которыми были награждены герои-криворожцы.
Дивизия Николая Михайловича Дрейера не штурмовала Будапешт. Она наступала южнее. Не знал комдив, что в окруженной венгерской столице находится его бывший помкомвзвода и любимец - Янош Мейсарош. И хотя на них была военная форма двух враждебных армий, они оставались однополчанами - коммунистами, ленинцами.
В разные годы первые часовые простились с армией. В 1930 году басмаческая пуля сделала инвалидом Арсентия Кашкина. После Отечественной войны демобилизовался по болезни майор Янош Мейсарош и вышел в отставку генерал Григорий Коблов. Последним, в 1954 году, простился с боевым знаменем генерал Николай Дрейер, прослуживший в строю 45 лет.
Но они принадлежат к той когорте большевиков, которые не мыслят себя в запасе, которые привыкли всегда быть на передовой. Они помнили слова своей клятвы у саркофага Ильича.
Янош Мейсарош стал начальником охраны одного из московских заводов. Его полюбили и вскоре избрали заместителем секретаря партийной организации.
Янош Мейсарош умер в 1956 году, в день своего рождения. Он знал, что тяжело болен, однако не верил в роковой исход. Смерть столько раз ходила около него! Но старый солдат никогда не думал, что ему суждено умереть на мягкой постели. Он не хотел ложиться в госпиталь, пока не провел всех занятий в заводском политкружке. С трудом уговорили. С Григорием Кобловым, звонившим в палату по телефону, планировали поездку в Александров-Гай, где некогда проводили отпуска. И еще - собирался, выйдя из госпиталя, побывать в народной Венгрии. Увидеть, как она залечила раны войны, как строит новую жизнь. Звал Григория посмотреть на Будапешт.
Он умер в 16 часов. В этот момент под звон курантов Спасской башни у Мавзолея Ленина сменился почетный караул. У дверей встала новая пара часовых - молодые, сильные, рослые солдаты-комсомольцы. Они заступили на главный пост страны, на который впервые поставил часовых Янош Мейсарош. Старая смена уходила с карабинами «на плечо», и долго у Мавзолея слышался ее четкий железный шаг, пока совсем не затих где-то вдали…
На Введенском кладбище в Москве есть коричневая мраморная плита. На ней надпись: «Янош Александрович Мейсарош. Любимому мужу и отцу».
А однажды в московскую квартиру Мейсарошей пришли сотрудники будапештского музея. Они знакомились с семейным архивом, снимали копии с бумаг и делали репродукции с фотоснимков. Каждый документ, каждая фотография Яноша Мейсароша стали реликвиями.