Когда то ли отросток от основного тела, то ли конечность или, может, само существо поднялось до уровня бедра, оно оторвалось от тела, ещё немного вытянулось до уровня лица человека, и зависло, раскачиваясь из стороны в сторону. За какую-то долю секунды наверху разноцветного столбика образовалось утолщение, которое принялось расти, расти до тех пор, пока не превратилась в некую плоскую площадку для дальнейшей трансформации, размером с человеческую голову. Из краёв вновь сформировавшейся массы выдвинулись с десяток отростков, которые по мере продолжавшегося роста, к ужасу генерала, приняли форму покрытых светящейся чешуёй когтистых пальцев. Обзаведясь фалангами, пальцы довольно быстро вытянулись, став похожими на лапы паука, разделённые на несколько сегментов. Образовавшиеся конечности начали шевелиться, а под ними, посередине плоскости ладони, сквозь чешую принялась вспухать плоть, показывая спрятанное где-то внутри демоническое лицо. Смольников отчётливо видел глаза, торчащий нос, с раздутыми ноздрями и… Плоть разорвалась с едва слышным треском, показав человеку пасть с множеством острых клыков.
— Я могу выглядеть и так. Продолжить? — теперь слова доносились из только что сотворённого зубастого рта.
— Нет, нет, — Смольников уже не мог скрыть бившую его дрожь, — раньше было лучше. Пусть останется лучше голос за спиной, чем это.
— Хорошо, — обратный процесс занял намного меньше времени. Пальцы втянулись внутрь импровизированной ладони, черты пугающего лица разгладились, а затем кольца отпустили ногу, скользнув вниз, чтобы исчезнуть вовсе.
— Зачем это всё? Что вы хотите?
— Мы? — снова за спиной прозвучал пугающий смех. — Почему вы решили, что нас много? Я здесь одна.
Генерал судорожно вздохнул. Если один пришелец оказался способным заварить такую кашу и натворить столько бед, то на что же может быть способна высадившаяся на Землю группа подобных существ. Или… армия?!
— Зачем вы здесь? Почему именно Земля?
— Земля? Вы меня удивляете. Ответ ведь прост, вы его знаете, только боитесь произнести вслух. Потому что здесь существует жизнь. И как самое высшее её проявление — жизнь разумная, с довольно развитыми органами восприятия, возможности которых ваши учёные так и не смогли до конца определить.
— Вы по-прежнему не отвечаете на главное. Что вы хотите от нас?
— Теперь уже ничего. Я своё взяла. Один материал мне подошёл, другой оказался совершенно не пригоден.
— Своё? Не понимаю, что вы имеете в виду…
— Узнаете, — в который раз недосягаемое существо засмеялось, — скоро. Ждать нужных изменений осталось совсем недолго.