Абсурдность происходящего особенно бросалась в глаза на фоне кричащих декораций этого более чем странного спектакля. Весь этот «гоп-стоп», все это лицедейство происходило, очень буднично и потому особенно цинично, в прекрасный апрельский день напротив правительственного здания райисполкома, в котором никого не было (как назло, была нерабочая суббота). В перерыве между нашим «дружеским общением» к зданию райисполкома внезапно подошли два очень красивых, как с лубочной картинки, чеченских парня, по — видимому, знакомых Вано. Они перекинулись с ним несколькими фразами на чеченском языке, дали ему закурить и внимательно посмотрев на нас с Сергеем, гордо удалились. «А ну-ка пойдем со мной, — сказал Вано Сергею и потащил его в закуток возле здания райисполкома, используемого, по-видимому, в качестве дровяного склада. Он завел Новикова за небольшой заборчик, через узкую щель в котором я мог видеть происходящее там. «Надо зайти туда и ударить чеченца кирпичом по голове», — лихорадочно стучало у меня в голове и бросило в пот от одной мысли, что, возможно, придется убить человека. Рядом, на клумбе, призывно лежал увесистый кирпич. Ноги стали ватными, я опустился на землю и почувствовал, что не только не в состоянии кого-то ударить, но и просто сделать шаг.
Внезапно я увидел, как чеченец принялся душить Сергея. Надо было действовать. Какая-то неведомая сила подхватила меня и понесла к остановке, на которой стояло довольно много людей — взрослых мужчин и женщин. «Помогите! — закричал я. — Там чеченец бьет моего друга!» Мужчины на остановке испуганно переглянулись. «Понимаешь, нам некогда. Мы опаздываем на работу!» — наконец виновато произнес один из них, русский мужчина (русские в Старом городе в то время были абсолютно «задроченным» чеченцами национальным меньшинством) лет 40–45. Тогда я побежал в сторону пивной, располагавшейся рядом с остановкой. За одним из столиков я увидел двух мужчин, явно «измученных нарзаном», с кружками пива в руках. «Помогите, пожалуйста, там чеченец бьет моего друга, такого же маленького, как я!» — попросил я одного из коренастых русских мужчин за столиком. «Петя, не ввязывайся!» — сказал долговязый собутыльник коренастому. Тот немного подумал и коротко бросил мне: «Показывай, где это!» Мы прошли за забор райисполкома; долговязый, что-то недовольно бурча себе под нос, увязался за нами. Как только мы зашли за забор, чеченец, как дикая пантера, выпрыгнул из закутка и, бешено вращая бельмами, завопил на коренастого мужчину: «Что тэбэ надо? Я — чэчэн, я здэс живу!» «Возьмите хотя бы кирпич», — сказал я Петру, а тот только удивленно посмотрел на меня. «Не надо, ни к чему! Это тебя он обижал?» — спросил он Сергея, который с мертвенно бледным лицом, на ходу застегивая джинсы, вышел из закутка. Тот только молча кивнул в ответ и прошептал мне: «Серега, бежим отсюда!» Мы побежали так, как будто за нами неслась Смерть с косой и со всей своей придворной свитой. На наше счастье, к остановке подъехал автобус до Караганды, мы запрыгнули в него и, уже отъезжая, с ужасом увидели, как к остановке несется Вано, злобно высматривая нас среди пассажиров автобуса. Всю дорогу до Караганды мы молчали — Сережа явно находился в шоке. Было хорошо видно, что это — первое самое сильное потрясение в его еще недолгой жизни.