Мое детство прошло безоблачно и вполне счастливо. Моих родителей огорчало только то обстоятельство, что я рос невероятно тщедушным «дрищем», в котором неизвестно в чем и как душа теплилась. Я мог не есть сутками, при этом всегда был заводилой всех мальчишеских компаний, игр и потасовок. Удивительно, но противнее ребенка, чем я, мне не приходилось в жизни встречать. Во мне, как будто, сидел какой-то чертенок, заставляющий делать постоянные гадости окружающим людям и устраивать мелкие провокации, за что я, вполне законно, получал по шее от старших товарищей, но уроков воспитания хватало ненадолго — не успевали сойти синяки и ссадины, как я затевал очередную пакость. В общем, старуха Шапокляк всегда была для меня невероятно притягательным образом и практически родным существом. Некоторые мои детские поступки до сих пор вызывают у меня чувство жгучего стыда, как будто я совершил их вчера.
Дело в том, что в детстве я был патологическим ябедой. Провоцируя ребят и нарываясь на конфликты, я тут же бежал жаловаться отцу, который всегда отличался крутым нравом. За этим неизбежно всегда следовала отцовская «вендетта», о которой во дворе ходили легенды. Мальчишеский фольклор из уст в уста передавали «предания», в которых славный Бэтмен «папа Эдик», работающий в то время следователем МВД, устроил стендовую стрельбу из табельного пистолета в парке Меланжевого комбината по бегущему кабану, роль которого успешно исполнил дебильный сын нашего слесаря из 33 квартиры Леня. И, хотя пули из пистолета Макарова лишь свистели над головой бедного Лени, срезая, как мачете, веточки березы, молва о героических подвигах доморощенного Бэтмена быстро распространилась от района ВРЗ до Жилплощадки — этих двух исторически конфликтующих территорий Барнаула, также, как и в известном американском мюзикле «Вестсайдская история». Не знаю, был ли в реальности этот факт, а отец всячески открещивается от этого, но событие произвело несомненный положительный эффект — меня стали бояться, а отца уважать. И здесь вновь проявилась моя противная, гнилая натура. Вместо того, чтобы «почивать на лаврах», по — павлиньи распушить хвост и радоваться жизни, я с удвоенной энергией бросился осуществлять новые провокации и пакости, вынуждая ребят избивать меня, несмотря на страх возмездия. И вновь заработала привычная схема: ребенка обидели, ябеда бежит к отцу, очередная «вендетта». Тут уже кончилось терпение у моего отца и перед каждой «спецоперацией» он «накладывал» по полной программе уже мне, выражая тем самым досаду на то, что стараниями сына превратился во Франкенштейна — пугало для всего двора. А ребята, в конце концов, объявили мне бойкот. Это был первый бойкот в моей жизни, который произвел на меня очень сильное впечатление. До сих пор от этого бойкота у меня осталось ощущение холода и гнетущего одиночества. А причиной послужило следующее событие.