Иногда тактическая ситуация за праздничным столом развивалась совсем по другому сценарию — все молчали, как партизаны, не желая первыми начинать спор. В таком случае дед, которому становилось очень скучно за столом, сам начинал провоцировать спорщиков, заводя свою старую изъезженную «песню»: «Нет, что не говорите, а Иоська (авт. — Иосиф Сталин), все — таки, — супергений планетарного масштаба — какую великую страну «поднял»! Не то, что современные политические «карлики»! Ну скажите мне, пожалуйста, что такое Брежнев? Полное ничтожество и одна жалость!» Такой «политической близорукости и критиканства» философ тетя Рита, конечно, не смогла стерпеть — с жаром и задором настоящего бойца она вновь и вновь, как на амбразуру, бросалась в идеологическую схватку, подняв «брошенную перчатку» деда и доставляя ему тем самым огромное, ни с чем не сравнимое удовольствие. Я подозреваю, что у деда, определенно, была зависимость, почти наркотическая зависимость от подобных идеологических споров — и он чувствовал себя «не в своей тарелке», если праздник проходил на «сухую».
Наконец, наступило долгожданное утро 1 сентября 1981 года, а вместе с ним и первый в моей университетской жизни День знаний. Придя в наш юридический корпус на проспекте Социалистическом, несмотря на праздничный антураж этого мероприятия, я совершенно растерялся от такого количества незнакомых, слишком взрослых, как мне тогда показалось, людей. Это усугублялось еще и тем, что субъективно, на фоне этих взрослых «дядь» и «теть», я почувствовал себя абсолютным ребенком. По-видимому, подобным образом, судя по их презрительным взглядам, в реальности меня воспринимали и эти «дяди» с «тетями». В какое — то мгновение мне ужасно захотелось повернуться и бежать из университета, куда глаза глядят — вдруг охватил панический ужас, что придется пять долгих лет провести с этими абсолютно чужими, взрослыми людьми. Причем у меня даже не возникало мысли, что за 5 лет я сам могу повзрослеть — казалось, что я навсегда так и останусь маленьким мальчиком Сережей.
Этими взрослыми людьми, конечно, были рабфаковцы (абитуриенты с рабочего факультета) — ребята, уже отслужившие армию и имеющие приличный стаж работы (от 3 до 5 лет) в правоохранительных органах и народном хозяйстве. И можно представить себе ту степень раздражения, которое испытывали к нам — вчерашним школьникам эти уже «пожившие» люди. Некоторые из них, например, Валя Осипова, по три раза безуспешно поступали в университет, штурмуя неприступные «бастионы» юрфака. Все эти три года, потерянные для университетской учебы, Валя проработала контролером войскового наряда в следственном изоляторе города Барнаула — насмотрелась там такого, что не дай Бог никому!