– Где она? – крикнул он. – Где эта проклятая расщелина?
– Там! – Эйвинд бросился туда, где накануне, задумав подшутить над братьями, он острым камнем вырезал на скале крест. Теперь его шутка могла обернуться несчастьем.
Он опустился на колени рядом с узким ущельем.
– Эмиль! – позвал он.
Эйнар встал рядом с ним. Упершись руками в землю и чуть ли не засунув голову в расщелину, он крикнул:
– Эмиль!
Они услышали слабый голос брата, который отражался от каменных стен и шел, кажется, из темных глубин земли:
– Я здесь! – ответил Эмиль.
Эмиль сказал, всё дело в приливе. Из-за него он остался в ловушке там, внизу. Семья собралась дома, и младший брат рассказывал о своих злоключениях, глядя на родных виноватыми глазами, которые сделались как будто больше и выделялись на осунувшемся лице.
Как оказалось, Эмиль нашел расщелину, о которой говорил Эйвинд, увидел крест и решил залезть внутрь. Ему хотелось найти сокровище Вассмо – самому, без помощи братьев.
Он заметил крест и потому забрался в пещеру. Собственно, это была даже не пещера, а ниша – чуть побольше ванны, где они мылись раз в неделю по очереди – сперва старшие братья, потом Эмиль, – и в ней не оказалось ничего, никаких сокровищ, только крабы и насекомые. Но он так замечтался о кладе, так глубоко задумался о Вассмо и его кровавых деяниях, что пропустил время прилива, скорость которого удивляет даже моряков. Это и помешало Эмилю выбраться наверх. Он стал кричать, отлично понимая, что его голос так и останется внизу, а если и сумеет подняться, то всё равно дом и маяк слишком далеко, а птицы чересчур шумные, чтобы братья смогли его расслышать.
Когда он закончил свой рассказ, настала очередь Арне. Он втолкнул Эмиля в спальню и запер дверь. Потом он закрыл входную дверь и, задыхаясь от жары, замер в центре комнаты, словно раздумывая, как поступить. Но Эйвинд уже знал, что ждет его и брата, – тот, сжавшись от страха, сидел рядом. Он взял его за руку и, как старший, стал успокаивать, хотя вина за случившееся лежала на нем, а значит, теперь его ждало более тяжелое наказание, чем Эйнара. Так и вышло. Арне задал несколько вопросов, но лишь затем, чтобы узаконить свое право наказывать и миловать, после чего снял подтяжки и, ухватив их как плетку, сделал то, что собирался.
Вечером отец и братья вновь собрались за столом. О том, что произошло, можно было догадаться по напряженной тишине, черепкам глиняного кувшина, неестественной позе Эйвинда и взгляду маленького Эмиля, прикованному к пятнам крови на подтяжках отца. Малыш тщетно пытался нащупать рукой костяную рыбку, которую подарил ему брат и которую он в тот день потерял.