Из той последней поездки Эйнар вернулся с посланием. От него не ускользнуло беспокойство, мелькнувшее в глазах деда, когда тот передавал ему конверт. Но Эйнар решил, что это связано с какими-то личными страхами, печалями или заботами старика, а никак не с письмом. Получение писем с Большой земли стало для семьи Бьёрнебу обычным делом. Это случалось десятки раз, и все сообщения были связаны с маяком – вроде навигационных инструкций или уведомлений о проверке. И каждый раз после прочтения очередного послания Арне доставал из сундука со своими инициалами табличку шведского инженера, чье имя он напрочь забыл, и вешал ее над дверью маяка. На табличке был изображен герб немецкой герцогской династии Гольштейн-Готторпов, претендовавшей на королевскую власть в Швеции. Эту табличку Пелле Йолсен снял, взяв с Арне обещание, что тот спрячет ее и будет доставать только во время официальных визитов.
Но однажды вице-доминус его королевского величества прибыл для проверки без предварительного уведомления. Арне поспешно послал Эмиля за мемориальной доской, а сам принялся отвлекать чиновника разговорами. Мальчик тут же понесся в дом, раскрыл сундук и схватил доску, завернутую в ткань. Он отдал ее Эйвинду – тот поднялся на стремянку и кое-как прикрепил ее к выступу стены. «Идут!» – крикнул Эйнар, следивший за дорожкой, и когда наконец вице-доминус, обеспокоенный такой неуместной задержкой, подошел ко входу в маяк и поднял голову, то поразился. В спешке Эмиль схватил первый попавшийся сверток, полагая, что он единственный, а Эйвинд даже не обратил внимания на то, чтó приколачивает к стене. Над дверью маяка висел не шведский королевский герб, а парадный портрет супружеской четы Йолсенов – тот самый, что прежде красовался над камином, а после смерти Гюнхиль пылился в сундуке.
Однако в этот раз на конверте не было печатей Королевского морского флота, а отправитель был незнакомый.
Недолго думая, Эйнар сунул письмо в карман старой куртки и забыл о нем. А вспомнил только пять дней спустя, когда его куртка упала с железного крючка и конверт вывалился.
Эйнар удивился, поднял его и передал отцу: Арне читал неважно, но всё же мог складывать буквы в слова.
В письме говорилось, что Эйвинд мертв.
Это случилось шесть месяцев назад, весной, где-то в горах на севере. Он и еще трое партизан участвовали в диверсии против шведской армии. Арне так и не понял из письма, где Эйвинд пропадал сразу после того, как покинул остров, но уже через год сын стал частью повстанческого движения, которое боролось за независимость Норвегии.