– Садись вперед, – распорядился Джозеф.
– Давай ты, у тебя ноги длиннее, – ответила Ханна.
– Да, но я знаю этих двух оболтусов, а ты – нет. С удовольствием их раздавлю.
Мальчики расхохотались, и Джозеф уселся между ними.
– Держитесь крепче, – предупредила Люси. – Вождение в этих краях – сплошная нервотрепка. Дороги узкие, живности – тьма, все время надо прижиматься к обочине.
– У тебя есть права? – обратился Джозеф к Ханне. – Что-то я не помню.
– Нет. А у тебя?
– Тоже нет. В Лондоне это ни к чему.
– Не зарекайся: вот как начнешь собирать своих отпрысков с футбольных площадок, разбросанных по разным концам города… – вклинилась Люси.
– Иначе запоешь, – подхватила Ханна.
Люси рассмеялась. Джозеф вроде как прокашлялся. Странный получался разговор. Прежде Ханна даже намеком не выказывала рвения встретиться с ним на следующей неделе, а теперь поддакивает, как законная жена. Потом Люси с Ханной стали болтать о чем-то своем, и до него доносились лишь отдельные фразы, а парни затеяли игру собственного изобретения, нечто среднее между «виселицей» и «двадцатью вопросами»: правильным ответом всегда оказывался самый обскурный футболист самой обскурной европейской лиги. Догадаться могли только изобретатели этой забавы, и никто другой.
Ехали они минут двадцать; с шоссе, извилистого и узкого, как и предупреждала Люси, свернули на подъездную дорожку, упиравшуюся в будто игрушечный, заросший плющом коттеджик, за которым открывался вид на холм с пасущимися коровами; Джозеф даже устыдился, что едва не сорвал эту поездку. Конечно, он и раньше выбирался за пределы Лондона, но не слишком часто, да и не в такие места. И уж тем более не приходилось ему бывать в особняках, стоящих на отшибе. Никаких соседей, насколько он мог судить, не было и в помине. Но вероятно, от этих мыслей стоило отрешиться: здесь следовало размышлять о поэзии, о Боге, но Джозефу лезло в голову, что тут не хватает приличного усилка, диджейского пульта и мощных – на две тысячи ватт – колонок. В том-то и заключается свобода, которую дает сельская местность: можно врубить музло на всю катушку – и хоть трава не расти.
– Идемте посмотрим ваше спальное место, – сказала Люси.
Сараюшка служила одновременно и рабочим кабинетом, и гостевой комнатой. Двуспальная лежанка с приставной лесенкой располагалась под стрехой, на импровизированном втором ярусе. Внизу были кухонный уголок, письменный стол, пара кресел и большой беспроводной динамик «Бэнг энд Олуфсен». Обычно Джозеф не замечал того, что лежит под ногами, – всяких там дорожек, половиков и прочего, но здесь ковер с крупным геометрическим узором в простых цветах по-настоящему радовал глаз. Поэтому Джозеф тут же начал прикидывать, какие дела можно передвинуть и под каким предлогом задержаться тут еще на пару суток.