Впрочем, сегодня сразу было заметно, что это не рядовой случай. Квартира сверкала чистотой, там не воняло ни псиной, ни табаком. Крис давно бросил курить, собака давно сдохла, но въевшиеся запахи не выветривались годами. А еще Крис улыбался.
– Как поживаешь, сынок?
– Спасибо, все путем, Крис.
– Плакат в окне видал? – спросил Крис.
– Нет.
– «Голосуем за выход».
– Ага, ты уже озвучивал свою позицию.
– Сам-то как собираешься голосовать?
– Без понятия, – ответил Джозеф. – Еще не решил. А ты как поживаешь?
– Ага. Хорошо.
– Хорошо? – Джозеф не поверил своим ушам: Крис никогда не употреблял это слово в ответ на аналогичный или любой другой вопрос.
– Ага. На позитиве.
– Так это здорово. И в чем причина?
– Да вот же. В этом. Я подпрягся. Листовки раздавать, то-се. – Он указывал пальцем на плакат.
– Тебе-то не все равно?
– Ты совсем об этом не думал?
– Ни разу. Мне казалось, все предпочтут остаться.
– Нет, дружок. У нас на районе – нет. Буквально никто не хочет оставаться. А ты с кем, например, беседовал?
Джозеф решил, что Крису не обязательно знать о Люси и других покупателях мясных продуктов.
– Даже не знаю. Такое сложилось впечатление.
– Неправильное.
– Ладно, я теперь подумаю как следует.
– Тут и думать нечего. Если ты – трудящийся.
– Ты мне постоянно твердишь, что я груши околачиваю.
– Я знаю, ты вкалываешь, сынок. Кто не занимается монтажом строительных лесов, тот совсем не обязательно лоботряс.
У Джозефа едва не отвисла челюсть. Такое мнение отец прежде не разделял и не высказывал.
– Квартира блестит.
– Спрос рождает предложение. Если они хотят, чтобы Лондон и дальше строился, пусть платят людям по-человечески.
Крис передал Джозефу кружку чая. На ней едва просматривалась полустертая надпись «Отец года». Наверное, прочесть ее мог только Джозеф. Он сам давным-давно подарил Крису эту кружку. Сейчас ему хотелось ее забрать. И еще хотелось, чтобы отец купил пару новых кружек.
– Видишь ли, какая штука: я ничего не имею против иммиграции. Мы и сами тут обосновались в результате иммиграции. Но эти-то, нынешние, не желают интегрироваться в Британию, согласен? Все эти восточноевропейцы и прочие. Это же рвачи. Им лишь бы вытеснить местных, срубить бабла и свалить восвояси. А мы между тем, осевшие в одном из самых дорогих городов мира, не можем заработать себе на жизнь.
– Вот-вот.
– Помнишь Келвина – мы с ним вместе работали на Кэнери-Уорф-Тауэр?
– Не помню.
– Так вот, мы до сих пор общаемся. И он прикинул, что в отсутствие восточноевропейцев наниматели будут вынуждены поднять зарплату до двадцати пяти фунтов в час.