— А. Так ты ещё жив?
***
В бою нельзя отягощать свой ум бесполезными размышлениями. Есть только ты и твой противник, и единственное, на чём следует сосредоточиться, так это на том, как победить врага, и при этом уцелеть самому. Всё остальное — лишь отвлекающие факторы, а отвлекаться в бою подобно смерти.
И всё же Кирилл не мог перестать думать о том, в какой момент всё пошло не так.
Когда они совершили ошибку? В какой момент? Может, тогда, когда решили напасть несмотря на то, что пришли далеко не все элементали, которые должны были их поддержать? Или, быть может, когда Стрелок и Броненосец, поняв, что им не справиться с превосходящими силами Дома Прометея, сбежали, прихватив с собой своих людей? Что именно следовало предпринять, чтобы сегодняшнего провала не случилось?
По всему выходило, что главной ошибкой, которую они допустили, было прийти сюда.
Они были разгромлены. Те, кто пришёл с ним и Глазуновым, либо сбежали, либо лежали на полу, и проверить, живы они или нет, не представлялось никакой возможности. Из главарей банд остался сражаться лишь Бык, но и он пал, попав под огненный смерч одного из элементалей.
Возможно, если бы он не позволил Прометею сломать свою ногу… Или если бы щит не подвёл Глазунова…Или если бы Игорь, утром отправивший ему сообщение, чтобы объединённые силы банд выдвигались в Институт, тоже пришёл бы сюда, а не пропал и не отвечал на звонки… Тогда, быть может, им удалось бы… Скрипач осёкся.
Ничего бы не изменилось. Прометей был слишком силён.
Скрипач видел, как умер Миша. Они никогда не были близки с братом: Миша был на несколько лет старше, да и вообще в их Семье дружба была большой редкостью, но всё же Кирилл уважал Глазунова. Уважал за силу, за твёрдость характера, позволившую ему сказать об уходе Гефесту прямо в лицо. Сам Кирилл не стал никого предупреждать и позорно сбежал из Дома. На большее ему не хватило смелости.
Гефест… Глава Семьи Титановых внушал Кириллу страх. Его сила была несомненна и неоспорима, в глазах Скрипача он был недостижимым идолом, — но он тоже пал, не выдержав противостояния с Прометеем. А теперь его убийца направлялся к Кириллу:
— А. Так ты ещё жив?
Если Гефеста Кирилл просто боялся, то Прометей вызывал в нём животный ужас. Он поселился в душе Скрипача в тот день, когда огненный элементаль, избив его, словно беспомощного ребёнка, лишил его одного глаза, и с того самого дня лишь увеличивался, заполняя всё естество Кирилла. Сейчас он беспомощно смотрел на то, как огненный Повелитель приближается к нему, и тело Скрипача, сильнейшего из главарей банд, била неконтролируемая дрожь.