На этот риторический вопрос Эстер даже не пыталась ответить. Гэннон тем временем вошел в свой кабинет. «Твоей жене точно не понадобится, а сыновья выбросят все в помойку, — подумала она, поднимая призму. — Держу пари, вчера на ужине жены с тобой не было». Потом, непроизвольно вздохнув, Эстер поставила призму на свой письменный стол. «Позже положу ее в коробку для памятных подарков», — подумала она, читая надпись: «Грегори Александру Гэннону в знак благодарности за его неизбывную доброту к тем, кто особенно в ней нуждается».
Имя Александр навело Эстер на другие размышления. Она бессознательно бросила взгляд через открытую дверь, ведущую в приемную фонда, в которой сразу привлекал внимание великолепный портрет дяди Грега. Александр Гэннон был ученым-медиком, чьи гениальные изобретения в области создания протезов коленного и тазобедренного суставов, а также сустава лодыжки явились основой для семейного благосостояния.
«А ведь, умирая, тридцать лет тому назад, он так и не осознал вполне, сколько пользы принесут его изобретения, — думала Эстер. — Я помню, как познакомилась с ним, едва начав работать здесь. Он был таким красивым даже в семьдесят лет. Прямая осанка, седые волосы и эти незабываемые голубые глаза! Он так и не дожил до того времени, когда его патенты принесли большую прибыль. Срок действия этих патентов уже истек, но семья Гэннон в течение многих лет получала от них сотни миллионов долларов. Конечно, родные вложили часть денег в фонд Гэннона. Но я сомневаюсь, что доктор Гэннон одобрил бы стиль жизни своего брата. Ну, это не мое дело, — напомнила она себе, усаживаясь за стол. — И все же в голову лезут всякие мысли…» Шестидесятилетняя костлявая ассистентка с жестким характером под стать фигуре предавалась подобным размышлениям всякий раз, как Грег приносил очередную награду, подтверждая свою столь часто декларируемую филантропию.
Тридцать пять лет назад она начала работать в небольшой инвестиционной фирме у отца Грега Гэннона. В то время их офис размещался в Нижнем Манхэттене. Бизнес с трудом пробивал себе дорогу, пока изобретенные Александром Гэнноном медицинские технологии не принесли признание и море денег. Инвестиционная фирма процветала, и доход от патентов изменил жизнь семейства Гэннонов.
В те времена Грегу было всего лишь восемнадцать. После смерти отца он взял в свои руки управление инвестиционной компанией и фондом. Его брат Питер занимался лишь тем, что транжирил деньги, финансируя бродвейские мюзиклы, которые снимались с репертуара сразу после премьеры. «Тот еще продюсер, — усмехнулась она. — И вообще, узнай кто-нибудь, сколь мало вкладывают в дело эти двое, сразу перестали бы лизать им пятки».