Он поднялся и, прошмыгнув мимо Лэнгдона, взялся за дверную ручку.
— Достаньте деньги к пятнице, — сказал он, — или я пойду в полицию. — Сэмми открыл дверь. — Благодарю вас, доктор, — произнес он достаточно громко, чтобы услышала секретарша. — Вы очень мне помогли. Как вы говорите, «нельзя во всем винить мою старушку. Она сделала для меня все, что могла».
Выходные оказались для Эстер Чемберс весьма тягостными. Ее совершенно выбил из колеи визит Томаса Десмонда и его коллеги из Комиссии по ценным бумагам и биржам. Когда в среду вечером она застала их в вестибюле своего дома, то по просьбе Десмонда позволила им подняться в квартиру.
Там, у нее дома, Десмонд рассказал ей, что комиссия в течение некоторого времени ведет слежку за ее боссом и что против него может быть выдвинуто уголовное обвинение в инсайдерских сделках.[3]
Он также рассказал, что и ее тщательно проверили, но она, безусловно, живет по средствам. Поэтому они уверились в том, что она не замешана ни в какой противозаконной деятельности. Ей было предложено сотрудничать и информировать их о деловых операциях Грега. Особенно они подчеркивали крайнюю важность соблюдения конфиденциальности и сказали, что ее почти наверняка позовут давать показания перед большим следственным жюри.
— Я просто не могу поверить, что Грег Гэннон замешан в каких-то тайных махинациях, — сказала она тогда Десмонду. — Зачем ему это? Дела в инвестиционной фирме всегда шли успешно, и много лет подряд он получает большое жалованье в качестве председателя правления фонда Гэннона.
— Дело не в том, сколько у него есть, а в том, сколько он хочет, — возразил Десмонд. — У нас были и есть мультимиллионеры, которые за всю жизнь не могут потратить полностью свои легитимные деньги, но тем не менее продолжают мошенничать. Некоторые поступают так потому, что это дает им ощущение власти. Но в конце концов, перед тем как их поймают, большинство из них предчувствуют это и начинают паниковать.
«Начинают паниковать». Эти слова убедили Эстер в том, что она не ошиблась. «Грег Гэннон действительно начинает паниковать», — подумала она.
Десмонд огорчился, узнав, что она подала заявление о выходе на пенсию. Он спросил, не может ли она это отменить, но потом одернул себя.
— Нет, не думаю, что это хорошая мысль. Бьюсь об заклад, сейчас он боится кому-либо доверять. Он может истолковать резкое изменение намерений как намек на то, что вы у нас под колпаком. Вы говорите, что выразили готовность остаться еще на месяц?
— Да.
— В таком случае не сомневаюсь, что он этим воспользуется. Сейчас он в большом затруднении. В последнюю минуту не оправдалась важная информация о слиянии. В одном из своих хеджевых фондов он потерял четверть миллиарда. Он не станет прямо сейчас вводить в курс дел нового сотрудника.