— Вы оказывали им материальную поддержку? — спокойно спросил детектив Флинн.
— Материальную поддержку? И да, и нет.
«Я выгляжу полным идиотом», — обругал себя Питер.
— Позвольте объяснить, что я имею в виду, — торопливо добавил он. — Я познакомился с Рене четыре года назад на вечере, посвященном премьере моей постановки. Моя бывшая жена — адвокат, и она обычно не посещала столь поздние мероприятия. Кончилось тем, что я проводил Рене домой и у нас завязался роман. Он продолжался менее двух лет.
— Вы хотите сказать, что не встречались с ней два последних года? — спросил Такер.
— Рене знала, что успела быстро мне наскучить. И вообще, я сожалел о том, что все это случилось. Но она все-таки умудрилась забеременеть. Она сказала мне, что ей нужно два миллиона долларов, чтобы позаботиться о себе и ребенке, а потом она собиралась отдать его на усыновление.
— Вы согласились на эти условия? — спросил Флинн.
— Да. Это было еще до моих громких провалов на Бродвее. Я думал, оно того стоит, чтобы вычеркнуть Рене из моей жизни. Она говорила мне, что знает очень милых состоятельных людей, готовых отдать что угодно, чтобы иметь малыша, и что они будут очень рады усыновить ее ребенка.
— Вас не интересовал собственный ребенок? — спросил Флинн.
— Тут нечем гордиться, но нет, не интересовал. Рене стоила мне моего брака. Жена узнала об этой связи и развелась со мной. Немного образумившись, я понял, что потерял нечто очень ценное и что буду жалеть об этом до конца дней. Узнай она, что Рене беременна от меня, это доставило бы ей еще больше страданий, а мне этого совсем не хотелось. Нью-Йорк успел наскучить Рене. Она сказала, что навсегда уезжает в Вегас и что я больше ее не увижу.
— Вы были уверены, что ребенок ваш, мистер Гэннон?
— Когда я платил ей деньги, то был совершенно в этом уверен. Я понимаю соображения Рене. Стоило забеременеть, чтобы получить от меня эти денежки. Потом, примерно полтора года назад, когда родился ребенок, она прислала мне поздравительную открытку, к которой прилагалась копия анализов ДНК — ее, моего и дочки. У нее хватило сообразительности взять у меня образец ДНК перед нашим расставанием — на тот случай, если я стану сомневаться или отказываться. Так что я все проверил. Отец ребенка — это я.
— Когда Рене Картер появилась вновь?
— Около трех месяцев назад. Она сказала, что вернулась в Нью-Йорк, собирается оставить у себя ребенка и что ей потребуется помощь в воспитании.
— Вы имеете в виду алименты? — спросил Такер.
— Она потребовала еще миллион долларов. Я сказал ей, что у меня просто нет больше таких денег. Я напомнил ей о нашем соглашении, когда передал два миллиона, выполнив таким образом долг в отношении ее и ребенка.