В городе 31‑я беспрестанно озиралась, поворачивала уши то в одну, то в другую сторону и нервно вздрагивала от каждого звука и каждого движения. Что меня порадовало, так это ее реакция на собак: она отважно пригибала голову к земле, словно собиралась бодаться; собаки с лаем вставали на задние лапы, а хозяева в отчаянии тянули их за поводок прочь. Может быть, она все-таки настоящая?
Дома я долго-долго звонила в дверь, пожалуй, надеялась, что ты сбежишь вниз по лестнице, распахнешь дверь во всю ширь и засияешь от радости, увидев нас двоих. Позвонив в последний раз, я полезла в карман за ключом. 31‑я прижалась к моим коленям, такая усталая, что ей было даже не до пакета с хлебом, хотя он висел прямо у нее под носом. Она покорно перешагнула следом за мной через порог и для разнообразия прекратила блеять.
Из холла я закричала вверх, обращаясь к лестнице, поднимавшейся до третьего этажа:
— Йоделийойо, ты дома? У меня для тебя колоссальный сюрприз!
Не услышав ответа, я позвала тебя еще несколько раз. Издалека донеслись какие-то звуки, на третьем этаже открылась дверь и из-за нее показалось твое лицо. К сожалению, я не могла рассмотреть твоего выражения, ты стоял слишком высоко. Ты немного подождал, потом вышел из-за двери полностью, потом начал медленно, ступенька за ступенькой, спускаться по цветной капусте вниз. На пятую ступеньку снизу ты сел, громко вздохнул, поставил локти на колени и уперся подбородком в ладони.
— Она настоящая, — сказала я как можно веселее, твердо решив во что бы то ни стало скрыть от тебя мои сомнения. — Уму непостижимо, она точно так же пытается бодать собак, как наши нэнни, прогнала даже питбуля. Просто она немного другого цвета и другого фасона. — Я помолчала. — И молоко она тоже дает. Доится очень легко. Соски удобной формы. Тебе не придется больше смотреть ни на какие титьки. Повязку для глаза можно выкинуть. Я уже все обдумала, поселим ее в гараже. Я кончаю портняжничать, и мы заживем, как прежде. Будем вместе обследовать мусор. А чтобы иметь наши сто гульденов в месяц, будем продавать сыр как деликатес, дело пойдет наверняка не хуже моей высокой моды. А питаться она будет тем же, что и мы, ты ведь всегда приносишь домой кучу овощей.
Ты поднял голову и посмотрел на лоб с отпиленными рогами. Я засунула пальцы в жесткую белую шерсть. Все еще крепко держа ремень, я открыла дверь, ведущую из холла в гараж. Раньше здесь стояли машины, а сейчас мне показалось, что для 31‑й нет места лучше. Едва я ее отпустила, как она наклонила голову набок и стала недоверчиво принюхиваться. Утром я уже убрала отсюда свой товар, а на вывеске написала: «закрыто навсегда».