— Каких, например? — спрашиваю я, гадая, о чем беспокоятся студенты, работающие на заправочных станциях.
— Во сколько он сможет закончить смену, не забыл ли написать сочинение и хватит ли у него денег, чтобы пойти куда-нибудь в следующие выходные.
Я пожимаю плечами. Какие-то несерьезные заботы, не сравнить с тем, когда на тебя охотится полиция и нельзя больше жить с мамой. Мы идем молча.
На заправке только одна машина. Водитель наполняет бак из шланга, похожего на хобот слона.
Когда мы заходим в магазин, я вижу за прилавком молодого человека с короткими взлохмаченными волосами. Мама права, он, наверное, студент, и, похоже, мы ему совершенно неинтересны. Я оглядываюсь, но вижу только одного человека в магазине: пожилую даму в сером кардигане, и она тоже на нас не смотрит. Просто бродит, как будто не может решить, что купить. Мой живот слегка успокоился. Идем к проходу, где стоят холодильники. Я вижу мясные сосиски, но не вегетарианские.
— Боюсь, нам придется взять на завтрак что-нибудь другое, — говорит мама. Я пытаюсь скрыть свое разочарование, затем приседаю и замечаю их на нижней полке.
— Вот, — говорю я, указывая на пачку из четырех сосисок с маленькой зеленой галочкой на упаковке.
— Молодец, глазастый, — хвалит мама, беря пачку. — Хочешь еще добавить бутылку смузи, которые тебе так нравятся?
Я киваю и улыбаюсь ей. Мне нравится, что она готовит для меня особенный завтрак. Я стараюсь не думать о том, что произойдет, когда мы вернемся домой. Лучше фантазировать, что мы будем завтракать у палатки каждый день всю оставшуюся жизнь.
Мама берет смузи из манго и ананаса, и мы подходим к кассе. Мужчина, который заправлял машину, платит за бензин. Дама в сером кардигане стоит перед нами, но у нее по-прежнему пустые руки, больше никого на улице не видно, поэтому я не понимаю, почему она встала в очередь. Дама смотрит в никуда, как я порою. Она кажется немного грустной. Даже косы у нее обвисли. Мужчина уходит, и теперь ее очередь. Она просит какую-то бутылку с полки за прилавком. Когда я слышу ее голос, то вспоминаю, где видел эти косы раньше.
— Мам, — шепчу я, дергая ее за рукав. — Это дама в овечьем фартуке из кафе.
— Неужели?
— Да, но на ней сейчас нет фартука. Что, если она узнает нас и позвонит в полицию?
— Вряд ли, любимый. Она видит в этом кафе сотни людей, всех не упомнит.
Она может помнить не всех, но, думаю, запомнила меня из-за моих волос и из-за того, что я устроил большую сцену. Я не из тех детей, которых люди забывают.
Продавец — вероятно, студент, — ставит бутылку на стойку. Внутри прозрачная жидкость. Кажется, алкоголь, потому что над полкой, откуда продавец снял бутылку, большой знак, что алкоголь и сигареты не продаются лицам моложе восемнадцати лет. Дама в овечьем фартуке протягивает ему немного денег.