Идем дальше по парку. На детской площадке сидят малыши, и я вижу, как мама смотрит на меня краем глаза, и почти слышу, как она раздумывает, предложить ли мне туда зайти, но верно понимает ситуацию и ничего не говорит. Сейчас я уже большой для детских площадок, да и все равно играть настроения нет. Я не хочу ничего, только впасть в спячку, как еж, пока все это не закончится, но даже этого не могу сделать, потому что сейчас май и для спячки не сезон.
Мы выходим из парка и направляемся в не самый приятный уголок Галифакса, где живут большинство других детей из моего класса.
— Смотри-ка, «Чайники и пирожные», звучит неплохо, — говорит мама, указывая на кафе в конце дороги. Я пожимаю плечами, потому что это легче, чем спорить с ней, да и все равно я немного проголодался.
Мы никогда не были в этом месте раньше, и оно не похоже на те кафе, куда мы обычно ходим. На столах потрепанные пластиковые скатерти, красные и коричневые бутылки соуса и множество пакетиков сахара, а за ближайшим к нам столиком в окне сидит седой мужчина — он ест бекон и яйца и читает одну из тех газет, которые мама так не любит.
Мама улыбается мне, хотя, подозреваю, тоже видит, что это не «наше» кафе. Она открывает дверь, и я иду за ней внутрь. Я сразу чувствую запах бекона и морщу нос, но мама не смотрит. Она идет прямо к прилавку и читает меню на стене позади него — буквы сплошь с завитушками, а по углам маленькие изображения чайников и пирожных. Подхожу к ней. Я совсем не голоден.
— Ты можешь взять тосты с фасолью, Финн, — весело говорит мама, — или яичницу на тостах.
Я качаю головой. Обычно взял бы или то, или другое, но я все еще чувствую запах бекона, и мне сейчас ничего не нравится. Дама за прилавком мне улыбается. На ней желто-серый фартук с овцами. Они не скучные и обычные, а толстые и веселые с забавными рожицами. Длинные волосы дамы заплетены в косы, но она намного старше мамы. Я никогда раньше не видел пожилых женщин с косами.
Мама все еще пристально смотрит в меню, как будто пытается взглядом заставить появиться в нем что-то еще. Позади нас встает еще одна дама. Она высокая, от нее пахнет дымом, и она тяжело вздыхает, как будто ей надоело ждать.
— Не могли бы вы приготовить завтрак из овощей? — спрашивает мама. — Я имею в виду, без бекона и колбасы.
— Конечно, можем, — отвечает дама в овечьем фартуке. — Хотите к нему жареный хлеб или тосты?
Мама смотрит на меня сверху вниз. Не думаю, что когда-либо ел жареный хлеб, поэтому не знаю, понравится ли он мне. Я также задаюсь вопросом, не потому ли у нас его никогда раньше не было, что мама такое не одобряет — тогда она и сейчас подобное блюдо не возьмет. Я переминаюсь с ноги на ногу, пытаясь определиться.