— Но если бы ты его спросила, он бы все равно отправил меня на контрольные, разве нет?
— Верно.
— Тогда вы все равно бы поссорились.
Мама кивает и смотрит вниз. Она явно не знает, что сказать, поэтому я говорю за нее. Словно я — родитель, а она — ребенок, который не знает ответов на вопросы. Значит, мне придется найти их за нее.
— А давай я сделаю контрольную по математике, чтобы папа успокоился, а по английскому не стану, чтобы тебе было приятно?
Мама снова ударяется в слезы. Похоже, ответ был неправильным. Не знаю, что и делать. Может, заварить ей чашку чая? Кажется, так поступают в фильмах, когда происходит что-то плохое.
— Хочешь чаю? — спрашиваю я. Мама дарит мне бледную улыбку.
— Спасибо, Финн. Ты заслуживаешь куда большего.
— Правда?
— Все не должно было вот так повернуться. Когда-то мы были так счастливы.
— Я помню.
— Помнишь?
— Да. Помню, как ты все время пела и смеялась, как я забирался к вам с папой в кровать, а вы меня щекотали. А потом мы с тобой щекотали папу. Тогда вы говорили счастливыми голосами.
Она гладит мои волосы и крепко жмурится.
— Вот бы вы снова их нашли, — говорю я.
— Я тоже этого бы хотела, — шепчет мама.
Заварив ей чай, я иду к себе в спальню и гуглю «Алан Титчмарш книги по садоводству» (пришлось уточнять, что именно по садоводству, оказывается, он еще пишет любовные истории, а такое я не читаю). Я собираю его серию «Как вырастить сад». В ней двадцать три книги, у меня уже есть шесть, но я только что выяснил, что одна конкретно посвящена выращиванию цветов в контейнерах. Теперь откладываю на нее карманные деньги. Она мне пригодится, если мы останемся без сада. Мечтаю однажды собрать все книги, хотя «Вредители и проблемы» не так интересны, не хочу никого уничтожать.
Слышу, как папа подходит к дому, и знаю, что лучше бы мне остаться в комнате. Сейчас грянет жуткая ссора, на максимальном уровне по шкале Рихтера. Но, сам не понимая почему, я выхожу и сажусь на лестнице, прислонив голову к деревянным перилам.
— Я знаю, что ты сейчас скажешь, — заявляет папа с порога, но мама перебивает и все равно говорит то, что хотела. У нее высокий голос, она захлебывается слезами и словами, сложно что-то разобрать. «Мы же договаривались… будто мы воюем друг с другом… как ты можешь так с ним поступать, если знаешь — он этого не хочет?»
— Ты сама меня вынудила, — медленно отвечает папа низким голосом. — Я не хотел, но ты не оставила мне выбора.
— Не говори со мной как с ребенком! — кричит мама. — Ни к чему я тебя не принуждала! Мы согласились на разделение опеки, потому что так лучше для Финна, сам знаешь.