Едва войдя в дом, начинаю драить кухню. То ли пытаюсь гнать мысли о Терри, то ли на автомате после уборки кафе. Интересно, как там бедняга Денни уживается с Бриджит? Он мне уже написал, посочувствовал, что я потеряла работу, и доложил, как заявил хозяйке, что та перегнула палку.
Денни говорит, у них на окне тоже висит объявление с поиском работницы на мое место. И отбоя от желающих нет, даже на такие скотские условия.
Наверное, мне стоит обойти все кафе в городе, посмотреть, где требуются люди, но прямо сейчас я слишком волнуюсь о Терри.
Вот пойду в центр занятости, а мне там заявят, что уже пора было поднять свою толстую задницу и что-нибудь найти.
Они не представляют, каково это — жить с кем-то вроде Терри. Мне тошно от одной мысли, в каком состоянии он будет к концу дня.
К обеду убирать уже нечего. Так как я отдала Терри последний кусок ветчины, у меня бутерброды с сыром. Помню, как в детстве делала из сыра пасту и мазала ее на обжаренный хлеб. Теперь кладу всего по паре кусочков сыра на каждый ломтик, чтобы растянуть упаковку на подольше. Терри любил мое угощение. Думал, оно делает его особенным. Однажды он предложил мне откусить, но я соврала: уже поела. Единственный раз солгала брату, чтобы он не мучился, что у него что-то есть, а у меня нет.
Без четверти три я начинаю собираться. Не то чтобы процесс займет у меня больше нескольких минут. Женщины жалуются, что им требуется час, чтобы собраться и выйти из дома по утрам. Понятия не имею, чем они столько занимаются. Я не трачу больше пяти минут на душ, и единственное, с чем могу завозиться, — это косы.
Полагаю, немного странно, что женщина моего возраста все еще заплетает волосы в косы. Но я всегда их носила. В детстве меня заплетала мама. Это одно из самых ранних моих воспоминаний. Как она велит мне стоять на месте и не ерзать, пока сама разделяет волосы на пряди. Мои косы в то время всегда были аккуратными — если мать и пила, то не слишком много. Она даже повязывала мне красные бантики, если у нее было хорошее настроение. Я видела их на старых снимках. Вот бы сохранить побольше воспоминаний о хороших днях. Иногда мне кажется, что я могу вспомнить легкий аромат ее духов, улыбку, с которой мама забирала меня из школы, мягкое прикосновение руки. Но, наверное, это мне мерещится. Потому что следующее, что я четко помню, — как папа бьет маму, и она летит через всю комнату прямо в электрический обогреватель. Вот это уже не выдумка. Он часто бил маму, но тогда я увидела это впервые. Потом мои косы уже не всегда были аккуратными. И к тому времени, как папаша ушел, я заплетала их сама. Большую часть времени мать была слишком пьяна, чтобы вставать с постели, не говоря уже о том, чтобы возиться с моими волосами.