— А наручники снять нельзя? — спрашиваю бородатого полицейского. — Он никуда не денется, пока я здесь.
— Только когда мы доберемся до участка, — отвечает он.
— Нас везут на допрос, Каз, — говорит Терри. — Они знают все наши секреты. Они засняли нас на камеру. Наблюдали за нами. Это была ловушка.
Терри начинает петь «В ловушке»[10] Колонела Абрамса. Я вижу, как полицейский глядит в зеркало заднего вида и приподнимает бровь. Он явно считает Терри чокнутым. Но меня это не беспокоит. Все, о чем я могу думать, это о маме той девочки в торговом центре. До сих пор вижу гнев в ее глазах. Я бы так же отреагировала, если бы кто-нибудь причинил вред Терри. Но она злится на моего брата. На Терри, который сделал с ее дочерью то, что не может исправить. Терри, которого они арестовали и который теперь в таком дерьме.
Я тихонько сижу рядом с ним на заднем сиденье машины. Моя ладонь лежит на его все еще дрожащей ноге. Другой я утираю слезы со своих глаз.
Я никогда раньше не бывала в участке Галифакса. Он немного похож на те полицейские участки, что показывают по телику, только поменьше и потрепаннее. Бородатый сотрудник подводит Терри к столу и разговаривает с сидящим там седовласым полицейским, а несколько мгновений спустя кивком подзывает меня.
— Я собираюсь оставить вас обоих с сержантом Хопкинсом. Он сержант следственного изолятора и объяснит, что будет дальше.
Я киваю. Терри, по крайней мере, перестал петь, но что-то бормочет себе под нос, обращаясь к Мэттью. Сержант Хопкинс смотрит на брата.
— Хорошо, сначала мне нужно записать вас, — говорит он. — Имя?
— Не говори им, Каз, — встревает Терри. — Мэттью говорит, что на меня уже есть досье. Мы не должны им больше ничего раскрывать.
Я вздыхаю и поворачиваюсь к сержанту Хопкинсу.
— Терри Аллен.
Терри прожигает меня взглядом и возвращается к разговору с Мэттью.
— Мистер Аллен когда-нибудь раньше находился под стражей? — спрашивает сержант Хопкинс.
— Нет, — говорю я. — И у него шизофрения. Еще ему нужно снять наручники, потому что лучше от них не станет.
Сержант Хопкинс поворачивается к Терри.
— Хотите, чтобы вас осмотрел психиатр?
— Мэттью просит ничего не рассказывать, потому что тебе нельзя доверять.
— Да, пусть осмотрит, — быстро говорю я. — Мы очень сожалеем, и что бы брат ни натворил, он не хотел причинить никакого вреда. Это его первый рабочий день. Ему вообще не следовало работать, но его сочли годным и заставили выйти. Я сказала женщине в центре занятости, что он не справится, но она не послушала.
Говоря это, я вспоминаю, что сама записана на прием. Я должна позвонить им и сообщить, что не смогу приехать. Но не сейчас. Сперва мне нужно разобраться с Терри. Сержант Хопкинс куда-то звонит.